Александр Шубин - Мифы Советской истории

Повторяя к месту и не к месту слово «психопаталогия», В.П. Булдаков противоречит себе в соседних строках. Признав «общий практицизм крестьянского сознания и поведения» (практицизм предполагает рациональность, «нормальность»), автор «паталогической» методологии тут же настаивает: «Общинная революция протекала в русле общей психопоталогии смуты. Ее можно рассматривать и как одну из форм социального умопомрачения» [245] Там же. С.118. . Так практицизм или умопомрачение? Все зависит от того, какой факт «психопаталог» вырвет из контекста. Например, участник белой экспедиции описывает гору трупов и честно признается, что не знает, кто перебил этих людей и предполагает, что «одна часть населения зверски истребляла другую» [246] Там же. . В.П. Булдакову не пришло в голову, что это могли быть жертвы предыдущей белой или красной экспедиции. Во всяком случае, он не намерен углубляться в исследование этой ситуации. И так все ясно — умопомрачение.

Вслед за В.П. Булдаковым, В.Л. Телицин ставит себе задачу: «Целью настоящего исследования является комплексный анализ взаимоотношения, взаимовлияния, взаимозависимости, взаимодействия и взаимопроникновения механизмов, порождающих крестьянское бунтарство, — переплетение подсознательных мотивов общественного восприятия эмоций, иллюзий, поверий, страстей, слухов, предрассудков, представлений, суеверий и прочего, поскольку именно они составляют «ткань бытия», саму реальность исторического процесса» [247] Телицин В.Л. «Бессмысленный и беспощадный?..» Феномен крестьянского бунтарства 1917-1921 годов. М., 2003. С.8-9. . Вот так, уже до всякого исследования автор знает, что найдет: крестьяне выступали против власти (бунтовали) под влиянием не рациональных, а подсознательных мотивов, эмоций и суеверий. Будь они рациональны и рассудительны, нагнули бы шею пониже, с удовольствием надели бы ярмо. Впрочем, побродив вокруг да около крестьянского подсознания (но не дав исследования этой проблемы), В.Л. Телицин все же согласился с теми исследователями, которые считают: «крестьяне защищали свои собственные интересы» [248] Там же. С.46. . То есть действовали вполне рационально, разумно.

А раз крестьянство все же прагматично, появляется еще один соблазн: объяснить события эгоизмом крестьян. Раньше это объяснение читалось в марксистско-ленинских рассуждениях о крестьянстве как о мелкой буржуазии. Раз буржуазия, должна кого-то эксплуатировать. Теперь аналогичный миф берут на вооружение историки-либералы.

Наше мышление — городское, мы привыкли, что город должен быть обеспечен продовольствием. Но нужно понять и наших предков, которые в большинстве своем жили в деревне, пахали и сеяли, и всю свою жизнь были «обязаны». Сначала помещикам и государю, а затем многочисленным городским властям, за которыми стояла масса голодных горожан. А значит, важнейшая задача революции — наделение крестьян землей и волей — противуобщественная затея. По мнению С.А. Павлюченкова, “в сущности, в первом полугодии 1918 года оказался полностью проведенным в жизнь лозунг “Земля — крестьянам”, и этот лозунг на практике оказался лозунгом голода... Будучи воплощенным в жизнь, лозунг “Земля — крестьянам”, которым революционеры всегда приманивали на свою сторону крестьянство, привел к отказу крестьян от обязанностей по отношению ко всему обществу” [249] Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997. С.110. . Вот так — если крестьянин голодает от безземелья — это ничего, это нормально. А стоит ему начать работать на себя — общество в опасности. Ибо общество в понимании либерала и коммуниста — это не большинство людей, а «высшие интересы», созревшие в голове элиты. А элиту надобно хорошо кормить. И обслуживающие ее городские слои — тоже. Но ведь город должен обслуживать и крестьянское большинство страны. Крестьянство нуждалось в продукции города и было готово обменивать продовольствие на мануфактуру, металлические и иные промышленные изделия. «Земля — крестьянам!» — лозунг всеобщей сытости для тех, кто производит что-то полезное. Голод вытекал не из стремления крестьян работать на свое благо на своей земле, а из остановки промышленности, из неспособности городской элиты организовать производство, из развязанной в стране гражданской войны, которая, в частности, вылилась в войну города и деревни. Передача земли крестьянам могла стимулировать сельскохозяйственное производство в условиях гражданского мира, сохранения промышленного производства и денежного обращения, автономных общественных организаций, в том числе кооперативного снабжения. Отцами голода были отцы города.