Сергей Кремлёв - СССР — Империя Добра

Твен сказал хорошо, но охарактеризовал ситуацию, так сказать, «на вырост». Во времена позднего Твена Америка ещё не прогнила, тогда в ней ещё творили духовно здоровые Джек Лондон, О’Генри, начинал работать Драйзер.

Через пять лет после кончины Твена, на рассвете 19 ноября 1915 года по приговору американского суда был расстрелян поэт и певец Джо Хилл — полный антипод торгашеской морали. Однако и тогда ещё Америка оказалась способной дать нам Чаплина, Синклера, Рокуэлла Кента, задорный и остроумный — отнюдь не торгашеский в своих лучших образцах кинематограф. Уже после Твена Этель и Юлиус Розенберги предпочли жизни, сломанной отступничеством от идеала, смерть во имя его.

А американский народ — народ свободолюбивых тружеников и через много лет после горьких предвидений Марка Твена сумел сделать верный выбор в пользу реформ Рузвельта, в 60-е годы не поддался экстремизму Барри Голдуотера. Однако в исторической перспективе это ничего не меняло по существу! Не сумев отказаться от капитализма как от основы общественного устройства, американская нация оказалась обречённой на ту же деградацию и умирание, что и породившая эту нацию великая мечта о свободе.

СЕГОДНЯ Америка всё более явственно проявляет себя как враг народов, и поэтому у роста антиамериканизма есть вполне понятные причины. Реакция естественная и верная, однако плохо то, что при этом Америка нередко рассматривается как нечто не только низменное, но и неизменное, как нечто данное когда-то миру раз и навсегда в виде чего-то в основе своей не меняющегося.

Но это же совершенно не так!

За прошедшие два века Америка принципиально изменилась не только в политическом, экономическом и технологическом отношении. Принципиально изменился сам национальный характер американцев. Он вначале сформировался, определился, развился, стал базой для крупной национальной культуры, а затем начал деградировать и к концу XX века практически выродился. Сейчас можно говорить о духовной смерти американской нации, но само такое утверждение доказывает, что нация-то была!

Сегодня всё чаще приходится слышать, что для Америки характерна лишь «война культур», что знаменитый американский «котёл наций» так и не сплавил сотни миллионов иммигрантов в единый народ. Китайцы, мол, остаются и в пятом поколении китайцами, итальянцы — итальянцами. И Америка, мол, так и не породила самобытной культуры, а кроме Тома Сойера символом американской квазикультуры можно назвать разве что Элвиса Пресли.

Конечно, это чепуха!..

Выдающаяся культура всегда имеет десятки имен, которые вспоминаются без перелистывания энциклопедий, и американский вклад в общемировую культуру вполне способен лишний раз доказать верность такого утверждения. Джефферсон и Уоррен, Фенимор Купер, Вашингтон Ирвинг, Лонгфелло, Эмерсон, Брет Гарт, Эдгар По, автор «Сказок дядюшки Римуса» Джоэль Харрис, Джек Лондон, О. Генри, Синклер, Драйзер, Генри Форд и Эдисон, Хемингуэй, Рокуэлл Кент, Марк Твен, Уитмен, Чаплин, Джейн Фонда… Такие разные, все они были схожи в том, что утверждали новый и именно американский взгляд на взаимоотношения людей и на то, какими должны быть люди. И немногочисленным американским интеллектуалам середины XIX века, и неисчислимым пионерам пограничного «фронтира», фермерам и ковбоям начала века двадцатого люди виделись свободными. Свободными не в бесстыже-извращенном понимании манекенов типа Рональда Рейгана или иезуитов типа Збигнева Бжезинского, а свободными в своем человеческом и общественном выборе , свободными в созидании и утверждении себя, свободными в своем праве считаться лишь с теми и уважать лишь тех, кто достоин этого.

Американцы уважали тех, кто ценит свободу и право самому распоряжаться своей судьбой так, как это мог делать американский пионер и первопроходец. К слабому духом, к покорному и сломленному такое мироощущение могло проявить жалость, снисходительность, терпимость. Но понимание и уважение — никогда! И это, в общем-то, справедливо. Униженные и оскорблённые в конечном счёте сами виновны в своем унижении, допуская его, мирясь с ним…

Возможно, это не во всём сходилось с традиционным гуманизмом, который предписывал быть одинаково внимательным к любому человеку просто потому, что это — человек. Но американское мироощущение и не претендовало на мирные взаимоотношения с традицией. Это была деятельная культура, и она вносила свою долю в культуру планеты не только образами Купера, Твена и Лондона, но и принципами организации производства Форда, подходом к изобретательству и конструированию Эдисона.