Илья Мощанский - У стен Смоленска

В этих боях прославился заместитель командира батальона 115-го танкового полка 57-й танковой дивизии капитан И. А. Кадученко. Он четыре раза водил в атаки две танковые роты, девять раз вступал в единоборство с танками врага и выходил из боя победителем. Храбрый офицер также стал кавалером Золотой Звезды.

К середине июля после ожесточенных боев 19-я армия генерал-лейтенанта И. С. Конева, не выдержав натиска немецких танковых и моторизованных колонн, разрозненными группами устремилась на восток. Этим немедленно воспользовался противник, который 15 июля перехватил восточнее Смоленска, у Ярцево, железнодорожную и автомобильную магистрали, ведущие к Москве. Одновременно 29-я немецкая моторизованная дивизия захватила левобережную часть Смоленска. В результате в районе Смоленска оказались охваченными с трех сторон три армии — 16-я, 19-я и 20-я. Для отхода на восток им оставалась одна-единственная переправа через Днепр в районе села Соловьево в 15 км южнее Ярцево. В тот же день маршал Тимошенко докладывал в Ставку: «Подготовленных в достаточном количестве сил, прикрывающих направление Ярцево, Вязьма, Москва, у нас нет. Главное — нет танков» [18] ЦАМО РФ, ф. 246, оп. 12928, д. 2, л. 15. .

Немцы ворвались в Смоленск вечером 15 июля, оттеснив дивизии 16-й армии генерал-лейтенанта М. Ф. Лукина, имевшей приказ Верховного Главнокомандования об обороне этого города. В ночь с 15 на 16 июля немцы захватили южную часть Смоленска. По приказу начальника гарнизона полковника Малышева саперы взорвали городские мосты. Из имевшихся под рукой подразделений генерал М. Ф. Лукин поспешно организовал оборону по северному берегу Днепра, а некоторое время спустя вывел на этот рубеж части 46-й, 129-й и 152-й стрелковых дивизий.

Упорная борьба за Смоленск продолжалась. В охваченной огнем северной части города шел ожесточенный бой. Особенно упорные схватки происходили в районе кладбища и аэродрома, которые несколько раз переходили из рук в руки.

Одновременно в районе Могилева большая часть соединений 13-й армии генерал-лейтенанта Ф. Н. Ремезова также оказалась в окружении. Тем не менее советские войска продолжали сражаться с неукротимым героизмом, который вызывал восхищение даже у начальника генерального штаба вермахта генерал-полковника Ф. Гальдера, и их «дикое упорство», на которое он будет часто сетовать в своем дневнике, постепенно подтачивало вооруженную мощь Рейха.

Накал боевых событий, тяжело сказывавшийся на немецких войсках и материальной части, резко отличался от «маневров с боевыми патронами» летом 1940 года на Западном фронте. Но если эта ожесточенность боев была для немцев чем-то новым и тревожным, то для русских положение складывалось критически.

К исходу 15 июля танковые дивизии 3-й группы Гота, стремительно наступавшие из района Витебска в обход Смоленска с севера, вышли в район Духовщина — Ярцево и повернули на юг навстречу дивизиям 2-й танковой группы Гудериана, в то время как южнее Смоленска немецкие танковые корпуса захватили Быхов и продвинулись до слияния рек Сож и Остер в районе Рославля. 18 июля мотоциклисты 10-й немецкой танковой дивизии вышли к Ельне, и после двенадцатичасового боя на следующий день дивизия овладела городом. Все советские армии между танковыми группировками Гота и Гудериана оказались втянутыми в огненный водоворот битвы, разгоревшейся вокруг Смоленска.

С окружением советских армий в районе Смоленска и захватом Ельни Гудериану казалось, что он создал благоприятные предпосылки для стремительного броска на Москву, на которые надеялись фон Бок, Гальдер и сам главнокомандующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал фон Браухич.

Возможно, Гитлер делился своими мечтами о «суперКаннах» лишь с узким кругом приближенных лиц, но он не делал секрета из своей неприязни к идее фронтального наступления на советскую столицу и подчеркивал это уже после принятия директивы № 33. «…В настоящий момент, — писал Гальдер 23 июля, — Москва фюрера совершенно не интересует, а все его внимание приковано к Ленинграду…». Самое большое, чего мог добиться Браухич, — это разрешение отложить выполнение директивы № 33, потому что «…механизированные соединения группы армий „Центр“, которым фюрер поставил задачи, нуждаются в 10–14 дневной передышке, чтобы восстановить свою боеспособность» [19] Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., Издательство АПН, 1986, т. 1, с. 184. .

С 1945 года взгляды поборников тезиса, что вермахту следовало еще в июле предпринять стремительное наступление на узком фронте на Москву, пользовались беспрепятственным хождением. Всегда легче превозносить достоинства гипотетической альтернативы, чем оправдывать неутешительную реальность. К тому же все противники этого удара в центре фронта мертвы. У Кейтеля, Йодля, Клюге и у самого Гитлера не было времени для опубликования оправдательных мемуаров. Беспристрастное изучение фактов показывает, каким опасным было в тот момент положение немецких войск. Немцам удалось перебросить за Днепр не более десяти дивизий, и эти дивизии продвинулись в восточном направлении еще километров на 180. Главные переправы у Орши и Могилева все еще находились в руках Красной Армии и удерживались советскими гарнизонами, не уступавшими по численности немецкому головному эшелону. Кроме того, к северу и югу немецкого клина четыре советские армии имели еще достаточно сил, чтобы охватить и подрубить его основание. К тому же немецкое снаряжение, и особенно танки и автомашины, нуждалось в ремонте. Немцы испытывали трудности в доставке боеприпасов для дивизионной артиллерии, и тем более в переброске на переднюю линию фронта орудий более крупного калибра для штурма укрепленных позиций советских войск, а пикирующие бомбардировщики для этих целей оказались неудовлетворительной заменой.