Александр Ермаков. - Вермахт против евреев. Война на уничтожение

Действия вермахта в Сербии, Бельгии и Северной Франции, Польше, Греции, Дании показывают, что без согласия, а часто и прямого участия вермахта Холокост в странах Европы был бы попросту невозможен. Находились ли те или иные оккупированные области под военным управлением или в ведении гражданской администрации, военные учреждения всегда были информированы о «чистках», «акциях переселения», результат которых мог быть только один — массовая гибель еврейского населения. Германская армия участвовала не только в уничтожении, но и во всех его подготовительных стадиях: дискриминации в форме обязательной регистрации и ограничений свободы передвижения, введении запретов на профессиональную деятельность, на половые связи с неевреями и т. д., обозначении евреев желтой звездой или дополнительными именами, введении особого уголовного права, конфискации и «ариизации» еврейской собственности, депортациях, облавах и самих казнях.

Зарубежные исследователи уделяют много внимания анализу мировоззрения, менталитета и мотивов генералов, офицеров и солдат, издававших и исполнявших преступные приказы, а зачастую и превышавших свои полномочия. Решение этой задачи тесно переплетено с анализом проблемы виновности немцев в преступлениях германского фашизма. Историки активно обсуждают вопрос о том, «как стало возможным то, что немцы, считавшие себя высокоразвитой культурной нацией, могли стать сообщниками в войне на уничтожение, в которой попирались нормы гуманности и международного права». [389] Wette W. Erobern, zerstören, auslösen// Gehorsam bis zum Mord? Der verschwiegene Krieg der deutschen Wehrmacht — Fakten, Analysen, Debatte. Zeit-Punkte. 1995. № 3. S. 17.

Этот же вопрос применим и к вермахту, который, достигнув в годы войны численности 9 миллионов человек, стал «вооруженным народом». «Вермахт был принужден к повиновению режиму не только террором и запугиванием, он не был совращен на путь коллаборационизма махинациями меньшинства оппортунистов и национал-социалистически мыслящих офицеров, он поддерживал режим не потому, что не осознавал настоящую сущность и настоящие цели национал-социализма. Все эти объяснения покажутся нам недостаточными, как только мы поймем, что армия как учреждение была интегральной составной частью системы Третьего рейха, а не отделенной от нее структурой. В то же время она, как социальная организация, состояла из быстро возраставшего числа бывших штатских и вследствие этого отражала общественную жизнь в большей мере, чем прежде. Более, чем все его предшественники, вермахт был армией народа и добровольным инструментом государственного руководства», — пишет американский историк Омер Бартов. [390] Bartow О. Op. cit. S.25.

Другой американский ученый, Кристофер Браунинг, назвал свое исследование об убийцах из 101-го полицейского батальона «Вполне нормальные мужчины». Тщательный анализ документов позволил ему сделать вывод о том, что исполнители преступных приказов были «среднестатистическими немцами» — гамбургскими рабочими и служащими, не прошедшими никакой специальной идеологической и психологической подготовки и превратившимися в палачей евреев и поляков только за неимением «лучших» исполнителей кровавого заказа германского фашизма. [391] См.: Browning Chr. R. Ganz normale Männer. S. 208,197–242.

Одна из новейших гипотез, также появившаяся в США, объявляет всех немцев «добровольными исполнителями Гитлера», которые руководствовались «злонамеренным, демоническим, расово обоснованным антисемитизмом», направленным не просто на преследование, а на физическое уничтожение евреев. [392] GoldhagenD.J. Op. cit. S. 8,198,200.

Большинство зарубежных историков сходятся на том, что нацистский режим высвободил криминальную и разрушительную энергию, вознаграждая честолюбие политически несамостоятельных граждан «орденами, должностями, звездами и галунами». Он пропагандировал вторичные добродетели — порядок, чистоту, прилежание, повиновение, пунктуальность, выполнение долга, которые использовались для уничтожения жизни, а не для ее сохранения. В них черпали свои силы те функционеры и технократы, которые использовали свои таланты и честолюбие, чтобы как можно лучше выполнить поставленную задачу, и не задумывались о ее нравственной стороне. В случае успеха их ожидали профессиональная карьера и выдающиеся позиции в дифференцированной властной иерархии Третьего рейха, связанные с благосклонностью фюрера. Во-вторых, совершение массовых убийств облегчалось наличием двойной морали. В-третьих, традиционный государственный аппарат был нацифицирован, коррумпирован и частично заменен конкурирующими партийными учреждениями и специальными уполномоченными. Каждый чиновник или партийный функционер хотел защитить и расширить свои компетенции за счет повиновения и перевыполнения любых задач. Далее, целенаправленный процесс обособления, лишения прав и изоляции евреев разрывал традиционную сеть их общественных, дружеских и семейных связей. Мало кто обладал гражданским мужеством для неповиновения в условиях постоянного страха перед репрессиями. «Окончательное решение» было раздроблено на множество отдельных акций, компетенций и шагов на различных административных уровнях. Многие исполнители Холокоста были убеждены в своем расовом превосходстве, другие не видели конечного результата своих действий или не хотели его видеть. К тому же для немцев были традиционными повиновение власти и дух подданства, а «окончательное решение» было государственной политикой. Повседневные заботы во время войны, боязнь за собственное существование и беспокойство о судьбе членов семьи в бомбоубежище или на фронте, общее отупение и огрубение из-за военных событий, слухи, тайны, неполная информация и то, что убийства происходили «далеко на Востоке», отодвигали размышления о них далеко на задний план. Большинству немцев успехи Третьего рейха в первые годы войны позволяли не замечать его негативных сторон. Наконец, с 1943 года возрастал страх перед расплатой за сообщничество в преступлениях, крепла вера в месть «мирового еврейства». [393] WendtB.J. Op. cit. S. 587–589.