Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха. Том I

В своем сообщении о результатах бесед с Молотовым 19 августа Шуленбург добавлял, что все его попытки убедить комиссара иностранных дел согласиться на более раннюю дату приезда Риббентропа в Москву «к сожалению, не увенчались успехом».

Немцам же успех в этом деле был необходим. От этого зависели график вторжения в Польшу, более того, сама возможность проведения наступления до начала осенних дождей. Если Риббентроп не будет принят в Москве до 26–27 августа, если русские будут тянуть с визитом, чего опасались немцы, то Германия не сможет напасть на Польшу в намеченный срок — 1 сентября.

В этот критический момент Адольф Гитлер сам вступил в контакт со Сталиным. Поборов собственную гордость, он лично попросил Сталина, против которого яростно выступал раньше, немедленно принять его министра иностранных дел в Москве. Его телеграмма на имя Сталина была срочно отправлена в Москву в воскресенье 20 августа, в 18.45, через двенадцать часов после того, как было получено сообщение Шуленбурга. Фюрер приказал послу вручить телеграмму Молотову незамедлительно.

ГОСПОДИНУ СТАЛИНУ, МОСКВА

Я искренне приветствую подписание нового германо–советского торгового соглашения как первый шаг в перестройке германо–советских отношений [192].

Заключение пакта о ненападении с Советским Союзом означает для меня определение долгосрочной политики Германии. Поэтому Германия возобновляет политический курс, который был выгоден обоим государствам в течение минувших столетий…

Я согласен с проектом пакта о ненападении, который передал мне Ваш министр иностранных дел господин Молотов, но считаю крайне необходимым как можно скорее выяснить ряд вопросов, связанных с ним.

Текст дополнительного протокола, желаемого Советским Союзом, может быть, я убежден, выработан в самые короткие сроки, если ответственный государственный деятель Германии сможет лично прибыть в Москву для переговоров. Иначе правительство рейха не представляет, как можно в короткое время выработать и согласовать дополнительный протокол.

Напряженность в отношениях между Германией и Польшей стала невыносимой… Кризис может разразиться в любой день. Германия преисполнена решимости с этого момента и впредь отстаивать интересы рейха всеми имеющимися в ее распоряжении средствами.

По моему мнению, ввиду намерения двух наших государств вступить в новые отношения друг с другом желательно не терять времени. Поэтому я еще раз предлагаю Вам принять моего министра иностранных дел во вторник 22 августа, самое позднее в среду 23 августа. Имперский министр иностранных дел будет облечен всеми чрезвычайными полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении, а также протокола. Более длительное пребывание министра иностранных дел в Москве, чем один или самое большее два дня, невозможно ввиду международного положения. Я был бы рад получить Ваш скорый ответ.

Адольф Гитлер

В течение последующих суток — с вечера 20 августа, когда телеграмма Гитлера Сталину передавалась телеграфом в Москву, до вечера следующего дня фюрер находился в состоянии, близком к срыву. Спать он не мог. Среди ночи позвонил Герингу и поделился с ним своими опасениями по поводу реакции Сталина на его послание и задержки ответа из Москвы. 21 августа, в три часа ночи, министерство иностранных дел получило «очень срочную» телеграмму от Шуленбурга, в которой сообщалось, что телеграмма Гитлера, о которой Вайцзекер известил ранее Шуленбурга, до сих пор не получена. «Официальные телеграммы из Берлина в Москву, — напоминал посол министерству иностранных дел, — идут от четырех до пяти часов с учетом разницы во времени в два часа. Надо учитывать также время на расшифровку». В понедельник 21 августа, в 10.15, взволнованный Риббентроп послал Шуленбургу срочную телеграмму:

«Прошу сделать все возможное, чтобы мой визит состоялся. Даты указаны в телеграмме». Вскоре после полудня посол сообщил в Берлин: «Я встречаюсь с Молотовым сегодня в 15.00».

Наконец, в 21.35 21 августа по телеграфу в Берлин пришел ответ Сталина.

КАНЦЛЕРУ ГЕРМАНСКОГО РЕЙХА А. ГИТЛЕРУ

Я благодарю Вас за письмо. Я надеюсь, что германо–советский пакт о ненападении станет решающим поворотным пунктом в улучшении политических отношений между нашими странами.

Народам наших стран нужны мирные взаимоотношения. Согласие германского правительства заключить пакт о ненападении создаст фундамент для устранения политической напряженности и установления мира и сотрудничества между нашими странами.