Джонстон Мак-Кэллэй - Знак Зорро

- Мы еще не кончили, - сказал предводитель. - Нам надо поговорить относительно сеньора Зорро. Что он в сущности сделал, ваше превосходительство? Виновен ли он в какой-нибудь измене? Он не ограбил ни одного человека за исключением тех, кто первым грабил беззащитных. Он избил кнутом нескольких несправедливых людей. Он защищал угнетаемых, и за это мы уважаем его. Чтобы делать это, он рисковал своей жизнью. Он мстил за оскорбленных, как всякий человек имеет на это право.

- Чего же вы хотите?

- Полнейшего прощения, здесь же и сию минуту человеку, известному под именем сеньора Зорро.

- Никогда! - крикнул губернатор. - Он оскорбил меня лично! Он умрет! - Он повернулся и увидел, что около него стоит дон Алехандро Вега. - Дон Алехандро, вы самый влиятельный человек, противостоять которому не смеет даже губернатор. Вы справедливый человек: Скажите этим молодым кабальеро, что они желают невозможного. Прикажите им вернуться домой, и это проявление измены будет забыто.

- Я поддерживаю их! - прогремел дон Алехандро.

- Вы... вы стоите за них?

- Да, ваше превосходительство! Я присоединяюсь к каждому слову, произнесенному ими в вашем присутствии. Преследования должны прекратиться. Исполните их требования, наблюдайте, чтобы впредь ваши должностные лица поступали правильно, возвращайтесь в Сан-Франциско де Азис, и клянусь, что здесь на юге не будет измены. Я буду сам следить за этим. Но если вы воспротивитесь им, ваше превосходительство, я сам встану против вас, добьюсь вашего смещения и разорения, а также падения грязных ваших паразитов вместе с вами!

- Этот ужасный, своевольный юг! - крикнул губернатор.

- Ваш ответ? - спросил дон Алехандро.

- Я не могу ничего сделать, как только согласиться, - сказал губернатор. - Но есть одна вещь...

- Ну?

- Я дарю жизнь этому человеку, если он сдастся. Но он должен предстать перед судом за убийство капитана Района.

- Убийство? - спросил предводитель кабальеро. - Это была дуэль между дворянами, ваше превосходительство. Сеньор Зорро мстил за оскорбление, нанесенное сеньорите комендантом.

- Ха! Но Рамон был кабальеро...

- И сеньор Зорро также. Он нам сказал это, и мы верим ему, так как в его голосе звучала правда. Итак, это была дуэль, ваше превосходительство, между дворянами, по всем правилам, и несчастье капитана Рамона, что он оказался менее искусным во владении шпагой. Это понятно. Ваш ответ?

- Я соглашаюсь, - слабо сказал губернатор. - Я прощаю его и еду домой в Сан-Франциско де Азис. Преследования прекратятся в этой местности. Но я ловлю дона Алехандро на слове - он поручился, что здесь не будет предательства, если я исполню то, что сказал.

- Я дал свое слово, - сказал дон Алехандро.

Кабальеро криком выразили свою радость и спешились. Они отстранили солдат от двери, а сержант Гонзалес ворчал в усы, потому что снова награда миновала его.

- Послушайте! Сеньор Зорро! - крикнул один из присутствовавших. Вы слышали?

- Я слышал, кабальеро!

- Отворите дверь и выйдите к нам свободным человеком.

Прошла минута колебания, а затем почти уже разрушенная дверь раскрылась, и сеньор Зорро вышел с сеньоритой под руку. Он остановился на пороге, снял свое сомбреро и сделал всем низкий поклон.

- Добрый день, кабальеро! - крикнул он. - Сержант, я сожалею, что вы лишились награды, но я позабочусь, чтобы сумма ее была помещена на ваш счет и счета ваших людей у хозяина таверны.

- Клянусь святыми! Он кабальеро! - крикнул Гонзалес.

- Снимите маску! - крикнул губернатор. - Я хочу видеть черты человека, который так дурачил моих кавалеристов, привлек кабальеро под свое знамя и заставал меня пойти на компромисс.

- Я боюсь, что вы разочаруетесь, когда увидите черты моего бедного лица, - ответил сеньор Зорро. - Не ожидаете ли вы, что я похож на сатану? Или, может быть, с другой стороны, вы думаете, что у меня ангельская наружность?

Он усмехнулся, взглянул на сеньориту Лолиту, затем поднял руку и сорвал маску.

Ответом на это движение был целый хор восклицаний, выражавших изумление, взрыв проклятий со стороны двух-трех солдат, крики восторга кабальеро и полугордый, полурадостный возглас одного старого гидальго.

- Дон Диего, мой сын - мой сын!

А человек, стоявший перед ним, внезапно, казалось, опустил плечи, вздохнул и заговорил томным голосом.

- Беспокойные нынче времена! Неужели я никогда не смогу помечтать о музыке и поэзии?

И в то же мгновение дон Диего Вега, "Проклятие Капистрано", был заключен в объятия своего отца.