А. Саммерс - Дело Романовых, или Расстрел, которого не было

Солдаты латышских подразделений отличались прекрасным телосложением, а также исключительной дисциплиной. Они составляли значительную часть большевистской армии. Но все же новые охранники не были латышами. На стенах дома были надписи на венгерском или австрийском языках. В июле 1918 года тысячи австро-венгерских военнопленных боролись на стороне большевиков в Екатеринбургской области.

После реорганизации охраны Юровский занялся безопасностью дома. Когда монахини прибыли с продуктами, он поинтересовался, кто разрешил такие передачи, и ограничил передачи только молоком, которое предназначалось для Алексея. Он добавил второй пулемет на чердаке и нового часового на заднем дворе. Сам Юровский находился в доме только днем, а его помощник Никулин всегда был там в течение ночи.

У Юровского и его охранников была одна общая особенность: все они появились в Доме Ипатьева из местной ЧК, организации, которая была создана для борьбы с контрреволюцией и спекуляцией. ЧК располагалась в Американской гостинице, и, начиная с четвертого июля большевистское руководство в городе встречалось там регулярно, обычно в номере три, номере Юровского. Бывали там и Белобородов, председатель Уральского облсовета, человек, которому были переданы Романовы, глава города Екатеринбурга Чуцкаев, человек, с которым связывался британский консул по поводу содержания царской семьи; и на следующей неделе к ним присоединился Шая Голощекин, военный комиссар Уральской области.

Голощекин был старым революционером, который находился в ссылке вместе с Лениным. В начале июля он был вызван в Москву для консультации по военной ситуации, и о судьбе Романовых.

14 июля он вернулся в Екатеринбург, вооруженный инструкциями руководителей государства. Он прибыл, как раз тогда, когда Екатеринбург находился в отчаянном положении: белогвардейские войска, возглавляемые двумя первоклассными чешскими полками, постепенно окружали город. Большевистские силы беспорядочно отступали, и во время ночных совещаний, далеко за полночь, комиссары могли слышать звуки сражений, медленно и неуклонно приближающиеся к Екатеринбургу.

Чешское наступление резко ухудшило положение Советской России, находящейся в очень сложной военной ситуации летом 1918 года. Чехи пытались выбраться из России, через Дальний Восток, чтобы присоединиться к Союзникам, борющимся с Германией на Западном фронте. Под давлением Германии большевики попытались разоружить чехов — и потерпели неудачу. Чехи вернулись, объединились с белогвардейцами, и теперь боролись за свой путь на Запад, чтобы соединиться с другой белогвардейской российской армией.

К 14 июля падение Екатеринбурга было только вопросом времени. Большевики в комнате номер три знали это и вынуждены были незамедлительно принимать необходимые решения. Нужно было определять судьбу Романовых.

14 июля было воскресенье, и утром отец Сторожев вместе с дьяконом снова посетили Романовых, чтобы провести там службу. Их рассказ об этом посещении был последним детальным рассказом посторонних людей об условиях жизни царской семьи в Доме Ипатьева. Священники облачились в комендантской, вне комнат, в которых жила императорская семья. Комиссар Юровский поинтересовался здоровьем священника. Священник ответил, что у него только что был плеврит. Юровский сказал, что и у него также неприятность с легкими. Потом они вышли к императорской семье. На сей раз Алексей сидел в кресле-каталке, бледный, но не такой бледный, каким священник помнил его при прошлом посещении. Царица выглядела также бодрее.

Вся семья была одета так же как прежде; но были отличия: император выглядел несколько по-другому — его борода казалась короче и меньше, как будто он был выбрит по бокам.

Но было кое-что еще.

Волосы Великих княжон, которые священник видел короткими всего шесть недель назад, казалось, теперь почти доставали до плеч.

Сторожев отметил и странные обстоятельства, сопровождавшие службу: «По чину обедницы положено в определенном месте прочесть молитвословие «Со святыми упокой». Почему-то на этот раз дьякон, вместо прочтения, запел эту молитву, стал петь и я, несколько смущенный таким отступлением от устава. Но, едва мы запели, как я услышал, что стоящие позади нас члены семьи Романовых опустились на колени… Когда я выходил и шел очень близко от бывших Великих княжон, мне послышались едва уловимые слова: «Благодарю».