Константин Пензев - Феномен Руси, или Народ, которого не было

В вышеупомянутой книге В. Вераса «У истоков исторической правды» содержится ряд любопытных фактов, позволяющих понять кое-какие важные нюансы российской истории. Вы, читатель, должны быть осведомлены, что в российской истории, богатой на события, имеется один очень важный, хотя и весьма краткий период, именуемый Великой Смутой. Действующие лица, игравшие первые роли в Смуте выступали от трех главных сил. О первых двух мы знаем доподлинно из трудов маститых российских историков — это были казаки и земщина. Заметьте, читатель, ничего этнического в этих терминах нет. По словам С. Ф. Платонова, выбор на царствование династии Романовых явился продуктом непротивления именно этих двух могущественных групп: «На Романовых могли сойтись и казаки и земщина — и сошлись: предлагаемый казачеством кандидат легко был принят земщиной. Кандидатура М. Ф. Романова имела тот смысл, что мирила в самом щекотливом пункте две еще не вполне примиренные общественные силы и давала им возможность дальнейшей солидарной работы» [434] С. Ф. Платонов. Полный курс лекций по русской истории. Петроград, 1917 (WWW). .

А вот с определением третьей силы, принимавшей участие в борьбе за власть в России, имеются некоторые сложности. Обычно считается, что в Великой Смуте приняли активное участие поляки. Соответственно на поляков мечутся громы и молнии, сыплются гневные тирады и едкие замечания, особенно со стороны российских историков XIX века. Однако есть факты, и В. Верас приводит их более чем достаточно, позволяющие сделать вывод, что под «поляками» в той давней истории фигурировали лица далеко не польской национальности.

Возможно, это произошло потому, что историки традиционно представляют Речь Посполитую, как польское государство, а раз так, то все ее представители — поляки. В реальности вышеназванная страна являлась конфедеративным государством и состояла из двух двух частей — Королевства Польского и Великого княжества Литовского.

Как известно, Лжедмитрий II объявил себя царем Российским на территории Великого княжества Литовского в г. Пропойске (ныне Славгород Могилевской области Беларуси). Здесь он собирал войска и готовился к походу на Москву. В письмах, рассылаемых по всей территории Великого княжества Литовского Лжедмитрием II, говорится: «В первый раз я с литовским людьми Москву взял, хочу и теперь идти к ней с ними же» [435] Соловьев С. М. История России. М., 2001, кн. IV, с. 639. . Таким образом, по словам Лжедмитрия II, Москва в 1605 г. была занята с «литовскими людьми», что подтверждают, к примеру, показания участника этих событий Станислава Борша: «Дмитрий (Лжедмитрий I) потерпел поражение под Севском, отчасти вследствие измены казаков, отчасти от того, что поляки после первого сражения почти все ушли от него с Сендомирским воеводою» [436] Дневник событий. / Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией. Памятники, относящиеся к Смутному времени. СПб., 1872, т. 1, с. 84. .

Таким образом, если практически все поляки ушли с Юрием Мнишеком, Сендомирским воеводой, после первого сражения задолго до взятия Москвы, то кто же брал Москву в первый раз, т. е. в 1605 г.? Ответ может быть только один — литвины, т. е. прапра… дедушки нынешних братьев-белорусов, причем слово братья я произношу здесь без всякой иронии.

Документы тех времен свидетельствуют — в войске, которое первый раз захватило Москву, были литвины, но не поляки или аукштайты и не жмудь. Так, в «Грамоте Лжедмитрия I к Московским боярам и другим всякого звания людям, о правах его на престол Российский» от 4 апреля 1605 г. указывается состав войска Лжедмитрия I: «А ныне мы великий Государь на престол прародителей наших, великих Государей Царей Российских, идем с Божиею помощь вскоре, а с нами многия рати Руския и Литовския и Татарския» [437] Памятники истории Смутного времени. Памятники русской истории. П. р. А. И. Яковлева. М., 1909, с. 14. . Поляков, как вы можете убедиться, нет.

Это подтверждает в своей грамоте и митрополит Ростовский, Ярославский и Устюжский Филарет (Романов) от 30 ноября 1605 г.: «Рострига Гришка Отрепьев, бесосоставным своим умышлением назвав себя сыном великого Государя нашего Царя Великого князя Ивана Васильевича всея Руси, Царевичем Дмитрием Ивановичем всея Руси, и злым своим чернокнижьем прельстя многих Литовских людей и казаков» [438] Памятники истории Смутного времени… С. 34 .

Короче говоря, я бы поставил вопрос следующим образом. В деле собирания восточнославянских земель существовало несколько исторических центров, которые конкурировали между собой. Конкуренцию, как известно, выиграла Москва, факт остается фактом, однако в исторических документах древних времен остались письменные свидетельства этой конкуренции, весьма кровавой, кстати сказать. Естественно, что российская имперская власть постаралась каким-то образом затушевать участие предков белорусов в разного рода смутах и неурядицах. Отсюда немудрено, что и российская историческая наука так охотно пошла на поводу у жемойтско-аукштайтских деятелей, прельстившихся на громкое историческое наследие Великого княжества Литовского. Тем не менее, все эти соображения не дают однозначного ответа на вопрос: кто же такие эти самые таинственные литвины?