Дмитрий Балашов - Воля и власть

– Первое, – ростовский архиепископ возвысил голос и обвел храм требовательным взором, – ибо исповедую Святую Богопреданную апостольскую Веру и православия истинное благочестие во святую Троицу и прочая апостольская священная повеления, святыя Божия церкве предания цело и не подвижимо. Того благодатию соблюдати, яко же исповеданием моим написано, то и предах, внегда вначале Святитель рукополагался по обычаю и уставу апостольскому и святых Отец божественных и священных повелений, яко убо апостолы от Бога поставлени суще, и святители, от апостол поставлени апостольская наследницы суще, и по тех святителей поставляху по Богопреданному апостольскому уставу, сице же и мене грешнаго Духа Святого благодать по уставу святых апостол и священных правил святым своим священным архиереем, патриархом вселенским, и при благочестивейшем царе Констянтиноградском православнейшем…

Слушал посад, купцы и ремесленники, слушали боярыни и бояре, слушала великая княгиня Софья. У нее действительно был мальчик, как она и предрекала Василию, даже и наименованный Симеоном, но – родился и умер. И она стояла теперь строгая и прямая, не в силах решить: за какой грех казнит ее Господь? Не за то ли тайное небрежение святоотческой верою, какое время от времени охватывает ее еще и поднесь.

«Верую, Господи!» – хотелось ей воззвать в голос, и покойный Киприан минутами виделся живым, только хитро сокрывшимся, дабы испытать и укорить ее за хладкость к вере, и, казнясь в душе, давала она сейчас молчаливый обет каждогодне на Троицу совершать паломничество в обитель преподобного Сергия. Неужели он не простит, не защитит ее от этих укоризн?

Иван Федоров, затиснутый в толпе, слушал не так внимательно. Слышать Киприана приходило ему не раз, и сейчас его то и дело отвлекали мысли о доме, ибо мать, бессмертная и сухая Наталья, с обостренным подбородком, с пугающе большими глазами, обведенными черною тенью, его мать, без которой он, муж, отец и воин, как-то не мог помыслить своей жизни, надумала умирать. Лежала, не принимала пищи и к нынешней службе заупокойной прямо-таки прогнала Ивана:

– Поди на последний погляд! Проводи, не гребуй!

И теперь он, поминутно раздваиваясь мыслью, слушал прощальные слова Киприана, благословляющего паству свою:

– …И елици отъидоша от жития сего по моем поставлении, и елици еще живы суть, всем вкупе подаю еже о Святом Дусе, чистое прощение. К сим же и святейшим и вселенским сущим патриархом, иже преже преставльшимся, и еще живущим, такожде и священнейшим митрополитом всем, преставльшимся и еще живым, даю обычную любовь и последнее и конечное целование и прощение, и сам того же прошу от них получити.

Иван Федоров, доныне внимавший не вдумываясь в сказанное, вдруг подивил тому, что Киприан, как равным и даже как бы ниже его стоящим, дарует прощение, при этом – и живым и мертвым. Или он так, не называя того поименно, прощается с патриархом Филофеем? Или то загробная гордость покойного? Или твердое упование, что «там» все они будут и есть равны между собой?

– …Благородному же и христолюбивому, о Святом Дусе возлюбленному сыну моему, великому князю Василию Дмитриевичу всея Руси, даю мир и благословение и последнее целование, и с его матерью, и с его братьею, и с его княгинею, и с его детьми, и с их княгинями, и с их детьми. Тако же и всем великим князем русским даю мир и благословение и последнее целование, и с их княгинями, и с их детьми, тако же и всем князем местным с княгинями и с детьми, оставляю мир и благословение. Тако же и боголюбивым епископом, сущим под пределом нашея церкви в Русской митрополии, преже преставльшимся и еще живым сущим, даю им благословение и прощение и любовь, а от них того же прошу и сам получити. Священноинокам же и всему священническому чину, и елици у престола Господня служат, всем даю прощение и благословение и любовь. Благочестивым же князем малым и великим и всем прочим, преже преставльшимся в летах наших, тако же даю прощение и благословение, и молюся Господу Богу, да простит им вся согрешения елико и ти, яко человеци согрешиша. Бояром же великим и меньшим и з женами, и з детьми их, и всему христианскому народу оставляю мир и благословение им. Иноком же всем вкупе, елици в различных местех живут, и всему причту церковному такожде мир и благословение оставляю.

Аще ли же буду кого в епитемью вложил, или невниманием, или паки благословную виною, а не будет поискал разрешения, и в том забытьи учинилася смерть, или кого учил буду, а он ослушался, всех имею о Святом Дусе разрешены, прощены и благословены и молюся человеколюбцу Богу да отпустит им.