Феликс Чуев - Так говорил Каганович

— Считают, что у нас неправильный социализм.

— Вот именно. Нас подтолкнула историческая необходимость. Одни говорят, что историческая необходимость является решающей, а одни, недетерминисты, говорят: нет, воля человека решающая. А марксизм-ленинизм вносит поправку: неверно. Историческая необходимость является важным, одним из главных факторов, но и воля человека играет большую роль. Не так, что — или это, или это. А историческая необходимость и воля человека, учитывающая эту историческую необходимость.

Так же, как Октябрьская революция была результатом исторической необходимости, детерминизма и воли народа, воли человека. Так и наступление на кулака за социализм, переход от НЭПа в наступление было главным изо всех условий исторической необходимости. Фашизм начинал голову поднимать во внешнем мире, и мы встали перед дилеммой — либо погибнуть, либо наступать, как Ленин говорил… Так и Сталин в своей речи поставил — либо нам перейти к капитализму, либо…

Вот ответ тем господам, которые говорят, что надо было идти по бухаринскому пути, надо было не наступать на кулака, продолжать "НЭП. Тогда бы, наверно, попали в яму капитализма, пришли бы к капитализму.

Теперь кричат: «Какая подлость! Какая наглость!» А мы выиграли время. А Брестский мир был лучше? Мы выиграли время.

— Говорят, что не сумели его использовать.

— Не сумели? Слава Богу, что мы накопили, подобрали. Где мера — правильно иди неправильно? А кто бы лучше сделал? Кто бы мог?

— Бухарин бы лучше, говорят.

— Тогда бы мирным путем пошли к фашизму. Мирным путем.

…Мы стали бы колонией. А Сталин это понял. В этом его величие. Величие Сталина в том, что он понял историческую необходимость. Тут воздействовала воля руководства, воля партии, воля народа.

Они, эти идиоты, читают философию, форменные идиоты, и не понимают. Вы смотрите, никто даже не употребляет слов «детерминизм» и «индетерминизм». Однако, это великое дело. Или — форма и содержание. Ведь в чем слабость нашей молодежи? В том, что она формой подменяет содержание. А говорят что: при царе было так-то, сейчас так-то. А содержание-то другое. Форма может быть одна. И там полиция, и у нас милиция. Там армия, и у нас армия. Однако, надо в содержание смотреть. Содержание — главное.

Вот вам и философия эпохи. Наши пропагандисты в чем слабы? Они не объясняют, они говорят: партия, авторитет партии.

— Молотов говорил: у нас в доме один член партии — Сарра Михайловна [3] С. М. Голованевская, племянница жены Молотова, в последние годы помогавшая ему на даче. .

— Она была член партии? Она жива еще?

— Жива.

— Она ему много помогла, — говорит Каганович.

Опять разглядываю фотографии на стене. — Шестидесятилетие Сталина, — говорит Каганович. — Тут я уже без бороды. Я бороду носил до тридцать третьего года. Сталин говорит: — «Зачем тебе борода? — Я говорю: — Давно ношу. — Сталин: — Надя, дай ножницы, я ему сейчас срежу бороду! (Вероятно это было до ноября 1932 года — Ф. Ч.). Я говорю: — Хорошо, я бороду сниму сам.» Видите, какое дело…

Я, между прочим, за перестройку, только не такую — без гвоздя, без основного.

Каганович подписывает мне свою фотографию: — Надо лупу взять… Нет, эта лупа не годится. Эта только, чтоб в носу ковырять. Ночью в носу ковырять… Сам не вижу, что я пишу…

Берет семикратную лупу.

Пишет с трудом, коряво, не так, как в прошлый раз…

И снова передо мной у вращающегося столика сидит Лазарь Моисеевич Каганович в рубашке «под наркомовскую».

— Вы в прошлый раз мне сказали, — говорит он, — что, когда Сталин собрался уходить и предложил Молотова, я заплакал. Это неправда, вы это не пишите. А то получается, что я плохо к Молотову относился, не хотел, чтоб он был вместо Сталина.

Сталин хотел уйти не вообще от руководства, а от непосредственного руководства. Он говорил: «Считаю, что после семидесяти лет люди должны от непосредственного руководства уходить».

— А как он это понимал?

— Это — в звании, в чинах, участвовать в партийной жизни, только не председатель Совнаркома. Люди, говорит, найдутся на наши места. Он это говорил после войны. Сталин не называл Молотова прямым наследником, нет, но я думаю, что он имел в виду, председатель Совнаркома или Совета Министров — Молотов, конечно. Я думаю, имел в виду. Во всяком случае, он больше никого не называл. Я, во всяком случае, этого не слыхал. И тем более, не плакал.