Марк Солонин - Другая хронология катастрофы 1941. Падение сталинских соколов

Примечания:

– не учтены находившиеся в стадии перевооружения полки 12-й БАД (43, 209 и 215-й);

– в число самолётов включены все боевые машины, включая временно неисправные;

– в число потерь включены и все случаи вынужденных посадок, но не включены аварии и катастрофы, произошедшие без воздействия противника.

Первый же вывод, который можно сделать из этих данных, заключается в том, что интенсивность (про эффективность пока промолчим) использования наличных сил бомбардировочной авиации было весьма низкой. Даже с учётом того, что к утру 22 июня порядка 20% самолётов были неисправны, среднее напряжение боевой работы составило 1 вылет на 2 исправных самолёта. Даже если исключить из общего списка четыре полка, по разным причинам вовсе не принявшие участие в боевых действиях (разгромленные на земле 13-й и 16-й, не получившие соответствующего приказа 97-й и 212-й), то и при такой оценке напряжение составит порядка 3 вылетов на 5 исправных самолётов. Лишь в одном полку (128-й БАП) практически каждый исправный самолёт сделал по одному боевому вылету. Два вылета в день выполнила лишь одна группа из 7 бомбардировщиков 24-го БАП. Противник в тот день действовал гораздо активнее…

У столь низкой интенсивности были и объективные причины. Первой и самой очевидной из них является сложившаяся к утру 22 июня (именно «сложившаяся», а не созданная в соответствии с замыслом и приказом) дислокация частей: за исключением трёх полков «первого эшелона», все бомбардировочные части находились на огромном (от 400 до 600 км) удалении от границы. Да, теоретически это не исключало возможность выполнения и двух, и трёх вылетов (световой день в июне продолжается 17 – 18 часов), но к такой работе не были подготовлены ни лётные экипажи, ни наземные службы (напомню, что в мирное время учебный налёт в 15 – 18 часов в месяц мог считаться в бомбардировочных полках советских ВВС отличным показателем). Во-вторых, отказ от действий в строгом соответствии с предвоенными планами и поспешная импровизация в постановке задач привели к тому, что фактически боевые действия бомбардировочной авиации смогли начаться лишь после полудня.

И здесь мы переходим к вопросу об оценке эффективности 263 произведённых боевых вылетов. Задача номер один – уничтожение авиации противника на аэродромах – была выполнена на «двойку» (на земле уничтожены два учебных самолёта противника и ни одного боевого). К решению задачи номер два – удару по механизированных колоннам немецких танковых дивизий – бомбардировщики ВВС фронта и ДВА, за редкими исключениями, даже не приступили; лишь 9 вылетов 207-го ДБАП увенчались бомбовым ударом по колоннам 3-й ТГр у Меркине, в остальных случаях бомбы были сброшены на скопления немецкой пехоты, случайные населённые пункты, переправы через Буг на второстепенных участках фронта. Танковая группа Гудериана, судя по географии действий советских бомбардировщиков, и вовсе оказалась избавлена от сколь-нибудь заметного воздействия с воздуха. Разумеется, во всём этом не было вины лётных экипажей, которые по мере своих возможностей пытались выполнить поставленные перед ними поспешные и непродуманные задачи.

Заслуживает внимания и статистика потерь самолётов. Потери очень тяжёлые (29% от числа вылетов), но ничего общего с многократно заявленным в псевдоисторической литературе «поголовным истреблением неуклюжих советских бомбовозов» в реальной картине событий первого дня войны не просматривается.

Почти все бомбардировщики были сбиты истребителями противника – вполне предсказуемый результат полётов в «осиное гнездо» без сопровождения собственными истребителями. Не столь очевидно другое – огромная разница в уровне потерь (т.е. эффективности действий немецких истребителей). На северном фланге фронта потеряно 8 (максимум – 15) бомбардировщиков на 119 вылетов, на южном фланге – 64 из 150. Потери двух подразделений (курсы командиров звеньев 13-й БАД и три эскадрильи 130-го БАП) оказались больше, чем потери всех остальных, вместе взятых. Напротив, 128-й БАП, выполнивший наибольшее число вылетов, понёс минимальные боевые потери.

Эти парадоксальные на первый взгляд цифры являются лишь очередным проявлением общего правила: в «долокаторную эпоху» никакое «качество» истребителей (самолётов и лётчиков) не могло компенсировать недостаток их количества. Встреча противников в небе была случайным событием, и вероятность этого события в самой минимальной степени зависела от скорости, скороподъёмности, времени выполнения виража и прочих аэродинамических премудростей; всё определялось тактикой применения, наличием большого числа истребителей, позволяющего обеспечить хотя бы периодическое патрулирование хотя бы наиболее вероятных районов появления бомбардировщиков противника и в немалой степени слепым везением. 22 июня, как и во все прочие дни войны, везение распределялось очень неравномерно…