Сергей Нечаев - Десять загадок наполеоновского сфинкса

В авангарде отряда Дюпона шел швейцарский батальон во главе с майором д’Аффри, потомственным военным, внуком генерал-лейтенанта, грамотным и храбрым. Впоследствии он станет полковником, командиром 3-го швейцарского полка.

Батальон, готовый к любым неожиданностям, двигался медленно, зорко глядя по сторонам. Заросшие лесом предгорья Сьерра-Морена всегда были излюбленным местом охоты местных жителей на диких животных, сейчас же здесь шла охота на людей.

Швейцарские наемники безжалостно отбивали любые нападения партизан и наводили ужас на лежавшие на пути деревни. Их мужество и дисциплина не раз отмечались в рапортах Дюпона. С новобранцами было сложнее: безусые юнцы плохо переносили длительные переходы, быстро выбивались из сил, таща тяжелые ружья и походные ранцы, отбивались от колонн. И если у настоящего солдата глаза есть и на затылке, то эти были, словно слепые котята, так и не понявшие, что игра в войну закончилась, и начинается настоящая война, с которой еще никогда и никому не приходилось сталкиваться в цивилизованной Европе.

13-тысячный отряд шел навстречу неизвестности, и буквально с каждым часом тревога возрастала. Самым ужасным было заболеть, стереть ноги или получить ранение: любая причина отставания от основной колонны таила в себе смертельную опасность. Партизаны были безжалостны к отставшим. В этом случае простой выстрел в спину был самым гуманным концом, но чаше несчастным перерезали горло или вешали на ветке дерева.

Время от времени попадались следы партизан: еще дымящиеся кострища, примятая трава, груды окровавленных веток и тряпок. Здесь готовили обед, там перевязывали раненых. Засаду можно было ждать за любым поворотом, за любой скалой.

Генерал Дюпон приказал усилить охранение и быть предельно осмотрительными. Безлюдье и тишина в горах — верный знак опасности, и уж кому, как не жителям горной Швейцарии, было знать об этом.

3 июня войска Дюпона перешли через узкое дефиле Деспеньяперрос горного массива Сьерра-Морена, прошли через населенные пункты Ла-Каролина, Гуарроман и Байлен и спустились в долину реки Гвадалкивир.

Далее дорога шла параллельно Гвадалкивиру, впадающему в Кадисский залив, до самого пункта назначения — порта Кадис.

Подходя к городку Андухар, французы узнали о мощном восстании, вспыхнувшем 29 мая в этой южно-испанской провинции Андалусия. Восстание имело центрами Севилью и Кадис. Хунтой Севильи было сформировано антифранцузски настроенное временное правительство. Испанский генерал Солано, обвиненный в симпатиях к французам, был повешен разъяренной толпой восставших. На западе провинция Эстремадура также была охвачена огнем восстания.

Узнав об этом, Дюпон сразу же начал просить подкреплений. В частности, он писал маршалу Мюрату: «Настоятельно необходимо, чтобы Жирондский корпус был воссоединен». Бесполезно…

От Андухара, перейдя 2 июня на левый берег Гвадалкивира, французы двинулись через деревни Мармолехо, Вилла-дель-Рио, Монторо и Эл-Карпио к Альколеа, где через большой каменный мост дорога вновь переходила на правый берег реки и вела уже непосредственно к Кордове.

Весь день 3 июня авангард генерала Барбу проводил рекогносцировку дороги на Кордову. Слухи о том, что восставшие собрали большую армию, доходили до Дюпона, и он ждал нападения, но не знал, когда оно произойдет и какими силами будет произведено. Очевидным было лишь то, что приятная «победная прогулка» подходит к концу.

И вот то, что должно было рано или поздно произойти, произошло. У моста через Гвадалкивир в Альколеа авангард генерала Барбу встретился с 14-тысячным отрядом испанских повстанцев и ополченцев из Кордовы под командованием дона Педро де Эчеварри. Произошло это рано утром 6 июня. Началась горячая перестрелка. Нерегулярные войска испанцев, несмотря на свою многочисленность, не представляли собой серьезной силы, и через три часа мост был взят. Французы, потеряв в этом деле не более 140 человек, решительно двинулись на Кордову.

Кордова — это Мекка западного мира, старинный андалусийский город, блистающий среди обломков былого величия и прекрасный, несмотря на разрушительную поступь веков. Здесь уже не было знаменитых висячих садов, прославленных арабскими летописцами, но все еще возвышался горделивый собор-мечеть с восемью сотнями колонн. Кордова — это город шестидесяти церквей и сорока монастырей. Здесь печать веков лежит на каждом строении, на каждом камне.