павел щеглов - охранники и авантюристы

Меня повели через двор дома во флигель по лестнице и ввели меня в обширный кабинет. Вышел жандармский офицер и спросил, что я хочу. Я ответил, что мне необходим паспорт, и просил поместить меня в больницу, а также дать денег. Офицер этот ушел. Минут через десять вернулся и сказал, что паспорт приготовят через несколько времени на желательную мне фамилию. На это я ответил, что чужим именем пользоваться не желаю и хочу паспорт по той фамилии, по которой я родился и по тому же месту рождения. Относительно больницы он назвал мне городские больницы и сказал, чтобы сам поехал в одну из них. Он дал мне сорок рублей и заявил, что паспорт получу лишь через некоторое время. Начальника охраны я тогда не видел и предполагаю, что он боялся выйти ко мне.

Будучи очень слабым, я сел на извозчика и просил его свезти меня в больницу Марии Магдалины. Там меня сейчас же приняли и положили на излечение во второй барак. Вскоре я просил доктора выписать меня из больницы. Я хотел уехать на юг, имея в виду сухой климат.

После долгого колебания он выписал меня, и я уехал в Одессу, Там я узнал, что в Одессе есть польский комитет для беженцев по Польской улице, и я направился туда. Меня направили в дом, снятый для беженцев, к одному семейству. Там было очень сыро и холодно. Кажется, на третий день, я уехал в новую городскую больницу. Там меня приняли и положили в отделение нервнобольных. Как мне помнится, лежал я довольно долго, а затем выхлопотал билет через Киев в {454} Петроград. В Киеве мне стало настолько худо, что дальше ехать я был не в силах и направился в киевскую городскую больницу. Там я пролежал довольно долго, а затем уехал в Петроград.

В Петрограде я снова направился на излечение в городскую больницу Марии Магдалины, где меня положили, как и первый раз, во 2-е отделение. На этот раз я лежал довольно долго. Потом меня, как хронически больного, перевезли на излечение в Покровскую общину.

Из Покровской общины я написал письмо начальнику Петроградского охранного отделения с просьбой прислать мне паспорт, и через некоторое время после этого ко мне пришел околоточный надзиратель, который протокольно снял с меня допрос, кто я, и все с моего рождения. Через некоторое время я получил паспорт на свое имя. Из Покровской общины меня, как неизлечимого больного, перевели в богадельню. Затем я лежал на излечении в Петропавловской больнице, а, наконец, долгое время лежал после октябрьского переворота в больнице Петра Великого, где заболел сыпным тифом.

Так как я почувствовал себя в силе начать работу, хотя и не тяжелую, то, прежде чем выписаться из больницы, решил найти место. После октябрьского переворота написал заявление в военную секцию Смольного института с просьбой принять меня на службу, чтобы своим трудом я мог принести помощь скорбящим, так как это желание всей моей жизни и чтобы в это время мог учиться медицине. Из Смольного меня направили в Главное военно-санитарное управление на Караванной улице. Там меня зачислили на службу в Красный Крест Красной армии. Я получил назначение санитаром на военно-санитарный поезд №33-А по перевозке больных и раненых красноармейцев по разным городам России.

Один раз за больными и ранеными нам пришлось поехать в Ригу и стать поездом на станции Рига - Берег. В это время от Риги не так далеко был фронт. Белогвардейские аэропланы стали кружиться над городом. По одному из них, который летел над станцией и метал гранаты, я и каптенар-{455}мус поезда Иван Осипович Тарасюк стали стрелять из винтовок, но было слишком высоко.

В одно время, когда шли бои на Польском фронте, наш поезд получил назначение туда, где мы и пробыли два с половиной месяца. Под конец нашей работы по Польскому фронту наш поезд ушел на Витебск в Коростень Волынской губернии за тифозно-больными красноармейцами. Нагрузив поезд тифозно-больными, как только было возможно, мы уехали в Витебск. Так как лазареты в Витебске были переполнены, то нам с больными пришлось стоять несколько дней на запасном пути, и почти вся команда поезда заболела тифом. Я заболел возвратным тифом и слег, когда у меня температура была уже 39,8°. За это время часть поезда мы уже разгрузили, и теперь сами легли на их места. Во время нашей болезни мы все время лежали в поезде, и за это время поезд после разгрузки больных опять ушел за больными в Гомель. Нас заменила ввиду болезни гомельская санитарная команда, которая и проводила поезд из Гомеля в Витебск, но и из этой команды половина заболела тифом.