Теймур Мамедов - Когда боги спят

В летнюю пору темнота ночи не в силах противостоять долго наступающему в разноцветных одеяниях рассвету: едва золотистая полоска зари легла на волнистую линию восточной части окоема, шум и говор пробудившегося от сна лагеря поднял на ноги Прексаспа, привычного к лишениям походной жизни. Теисп еще сладко спал, разметавшись на ложе, и Прексасп не стал будить сына. Ополоснув лицо водой и расчесав волосы гребнем из слоновой кости, вельможа поспешил к царскому шатру - Камбиз вставал обычно вместе с рассветом. Но и на этот раз страж дверей не пропустил вельможу в шатер, заставил ждать у входа.

Прексасп хорошо представлял, с каким нетерпением ждет его Камбиз: стоит ему отойти от сна и узнать о возвращении в лагерь Прексаспа, и он тотчас же призовет к себе царедворца. Усевшись на выступающий из песка еще не успевший нагреться камень рядом с коновязью, вельможа погрузился в свои тягостные мысли, рожденные ночным разговором с царским телохранителем. С самого утра, лишь только открыл глаза вельможа, не давали они ему покоя, не оставляя ни на мгновенье.

Тени, отбрасываемые белыми палатками военачальников и камышовыми шалашами простых воинов, успели укоротиться вдвое, прежде чем в царский шатер проник первый из приближенных Камбиза. К удивлению Прексаспа, это был не кто иной, как его сын Теисп, юный царский виночерпий. Не заметив отца, прошел мальчик мимо неподвижных, словно каменные изваяния, часовых-мидийцев.

В такой ранний час в шатре Камбиза не могло быть гостей. Поэтому и удивило Прексаспа появление сына, обязанностью которого было разливать вино во время пира или золотистую хаому [хаома - опьяняющий напиток, обожествленный народами, исповедующими зороастризм; употреблялся во время ритуальных оргий; в Авесте говорится, что опьянение "златоцветной" хаомой дарует "всестороннее знание"] во время ритуальных оргий. Сердце вельможи забилось в тревоге, но появившийся тотчас же страж дверей взмахом руки подозвал царедворца и впустил его в шатер. Владыка в легком льняном хитоне и ярких зеленых шароварах сидел за низким столиком, уставленным яствами; напротив него примостился на ярко-красном миндере черноголовый юноша в одеянии жрецов Междуречья. Им прислуживал Теисп, - он держал в руках разрисованный строгим геометрическим орнаментом темно-коричневый сосуд с высоким горлышком и длинной вертикальной ручкой. При виде отца глаза мальчика заблестели, но он ничем не выдал своей радости.

- Чем порадуешь, мой верный Прексасп? - обратился к вошедшему вельможе Камбиз. - Надеюсь, ты выполнил мой приказ?

- Твое сердце может быть спокойно, владыка! Иначе я не посмел бы предстать перед твоими царственными очами. Все сделано мною так, как ты повелел своему рабу!

Камбиз взял со стола золотую скифскую чашу, наполненную темно-вишневой жидкостью, выпил ее до дна за один прием. Не успел он поставить чашу на столик, как Теисп вновь наполнил ее.

- Я награжу тебя так, что ты останешься доволен, мой верный Прексасп, - взгляд Камбиза стал задумчивым, словно он вспомнил о чем-то. Присаживайся рядом с нами.

- Благодарю тебя, владыка...

- Попробуй этот напиток, услаждающий нашу быстротечную жизнь, в которой огорчений больше, чем радостей.

Прексасп не смог скрыть свое недоумение.

- Владыка, не во гнев тебе будет сказано, но я не привык пить по утрам перебродивший сок виноградной лозы. К тому же, я вижу, виночерпий не разбавил его водой.

Брови Камбиза двинулись к переносице.

- Ты напрасно отказываешься, Прексасп. Это то самое вино, которое так понравилось царю заносчивых эфиопов. Он выделил его изо всех даров, посланных мною. Только из-за вашего малодушия я не смог покарать нечестивца и бросить его к моим ногам! - закричал царь, вскочив на ноги. Его помутневший взор с яростью уставился на Прексаспа. Вельможа тоже вскочил на ноги, задев плечом Агбала, и тотчас же румянец на исхудавшем лице Камбиза сменился мертвенной бледностью. Жестом руки царь усадил вельможу. - Испей этот сладостный напиток, Прексасп, и ты не пожалеешь.

У Прексаспа не было ни малейшего желания вновь пробудить необузданный гнев Камбиза, и он выпил бы предлагаемую чашу вина. Но в шатре находился его сын, его надежда в настоящем и опора в будущем. В присутствии Теиспа вельможа не мог нарушить один из заветов Ахурамазды - как смотрел бы он в глаза своему сыну, наставлял бы его, воспитывал в нем достойного мужа, если б сам с легкостью нарушал предписания всевидящего бога?!