Юрий Скуратов - Вариант дракона

Докладчиком была Тамара Георгиевна Морщакова, и этот факт определил очень многое: на судью-докладчика всегда ориентируются члены суда. Морщакова известна как ярый сторонник Ельцина, она не только последовательно поддерживала все его акты, но и была автором концепции скрытых полномочий президента: он, как гарант, дескать, все может, на все имеет право. В своем докладе она проигнорировала даже факт, что такая мера, как отстранение от должности, может быть принята только после предъявления обвинения. А обвинение мне предъявлено не было1. Так как же можно отстранять человека от должности, если на него льют напраслину, бездоказательно обвиняют, — ведь точно так же, как, скажем, в злоупотреблении служебными полномочиями, меня можно было обвинить и в шпионаже в пользу Мадагаскара, и в массовом отстреле тюленей на Чукотке, и в том, что под Красноярском сгорел керосиновый склад. Человека можно снять только за то, что не нравятся его зубы или нос. Это же нонсенс! Абсурд!

Но у нас любой абсурд, если он исходит сверху, обретает форму едва ли не закона.

Дело свое в Конституционном суде я проиграл. Но оно еще не закончено, еще будет несколько дел, и я их обещаю. И дела, связанные с предательством моих бывших товарищей по прокуратуре, и с клеветой, и с шантажом, и со многими другими вещами, о которых я не могу без содрогания думать.

Собственно, осень эта началась весной, плавно перетекла в лето и только потом стала осенью.

Все лето кремлевская администрация пыталась довольно откровенно сломать мне шею, угрожая уголовными преследованиями. Опубликовала уничижительные статьи в газетах и давила через суды — чего только не делала…

Летом в Кремле, в волошинском кабинете сошлись четверо: Усс и Собянин из Совета Федерации, сам Волошин и я. Собрались, конечно, для того, чтобы мирно поговорить, но «мирная инициатива» закончилась ничем: Волошин повел себя агрессивно.

— Не прибегайте к нечистоплотным методам борьбы со мною, — предупредил я. — Моему терпению может прийти конец.

— Это что, угроза?

Собянин и Усс пытались вмешаться, но это было бесполезно.

Вторая попытка навести мирные мосты была предпринята Владиславом Фадеевичем Хижняковым — представителем президента в Совете Федерации. Он, степенно оглаживая свои пышные казацкие усы, довольно дружелюбно выслушал меня, задал несколько вопросов, уточняя «дислокацию», и сказал:

— Я считаю, в вашей позиции есть резоны, я готов довести их до Волошина.

Я понял, что на Волошине эта попытка и закончится. Хотя сам Хижняков мне показался человеком приятным и понимающим.

Тон летней травле задал, конечно, Владимир Владимирович Путин, который, переводя невнятное высказывание Ельцина на русский язык, заявил:

— Позиция Бориса Николаевича по Скуратову не изменилась.

Мне отказали в выезде в Швейцарию — там собралась провести свою конференцию Международная ассоциация криминологов и криминалистов. Мне предложили сделать доклад о коррупции.

Я согласился, но в Швейцарию меня не пустили — долго тянули с выдачей общегражданского паспорта, а когда я отдал его в посольство на визу, паспорт аннулировали. Я спросил, в чем дело.

— Паспорт оформлен неправильно. Есть кое-какие технические погрешности.

— А если я все-таки попробую с ним уехать?

— Вас завернут назад на границе.

Когда я получил второй паспорт, конференция уже закончилась. Я сравнил новый паспорт с ксерокопией того, что у меня изъяли, и никаких различий не обнаружил.

Не выпустили меня из страны, конечно, Демин и Рушайло. Плюс, естественно, МИД.

МИД России разрушил и мою официальную поездку в Швейцарию по приглашению Карлы дель Понте — предупредил МИД Швейцарии, что если Скуратов появится в этой стране как Генпрокурор, то российско-швейцарские отношения сильно ухудшатся, а планирующийся визит Ельцина в Швейцарию будет отменен.

Швейцарский МИД надавил на Карлу дель Понте, та, в конце концов, сообщила мне:

— Я не могу принять вас на государственном уровне, могу принять только как частное лицо.

И от этой поездки в Швейцарию пришлось отказаться.

Параллельно с этим была проведена жесткая линия на выдавливание моих сторонников с их мест, а то и вообще из органов прокуратуры.

Так, Михаила Борисовича Катышева, принципиальнейшего руководителя, отстранили от руководства главным следственным управлением. На его место был поставлен Владимир Иванович Минаев.