Борис Сопельняк - Голгофа XX века. Том 1

— Эта мысль родилась у меня, — сказал он, — когда я был с фюрером во время французской кампании в июне прошлого года. Гитлер тогда сказал, что война, вероятно, может привести к соглашению с Англией, а потому, одержав победу во Франции, не следует предъявлять суровых условий стране, с которой желательно прийти к перемирию. С каждым новым периодом войны у меня крепло желание лично выступить в качестве посредника между Гитлером и теми английскими кругами, которые тоже хотят мирного соглашения. Я решил положить начало переговорам, причем без ущерба для престижа Англии.

Потом, постращав англичан голодом, бомбежками и блокадой, Гесс глубокомысленно заметил.

— Англия имеет возможность покончить с этим на наиболее благоприятных условиях. Я не знаю, известны ли доктору Гатри (то есть, Саймону) условия мира. Но я предполагаю, что он хочет иметь их в официальной форме.

— Я прошу вас, господин рейхсминистр, коротко изложить суть вашей миссии, — откликнулся Саймон.

— Условия, на которых Германия готова прийти к соглашению с Англией, я во многих беседах слышал от фюрера, — многозначительно начал Гесс. — Когда я обдумывал свой полет, то всегда запрашивал фюрера об условиях мира. И я абсолютно убежден, что тут ничего не изменилось.

— Значит, вы прибыли сюда с ведома фюрера? — уточнил Саймон. — Или нет?

Гесс выдержал паузу. Озабоченно почесал дорогой ему шрам. И вдруг расхохотался!

— Без ведома. Абсолютно без ведома!

А потом он передал Саймону и Кирпатрику документ, который назывался «Основа для соглашения». При этом он торжественно изрек.

— Даю честное слово, что все, мною здесь написанное, фюрер мне не раз говорил.

Кирпатрик начал читать.

— Пункт первый. Для предотвращения в будущем войн между Англией и Германией будут определены сферы влияния. Сфера интересов Германии — Европа. Сфера интересов Англии — ее империя.

Саймон тут же уточнил: «Включается ли в сферу интересов Германии какая-либо часть России?»

— Европейская Россия нас интересует, — ответил Гесс. — Азиатская — не интересует.

— Пункт второй, — продолжал читать Кирпатрик. — Возврат немецких колоний. Пункт третий. Возмещение убытков германским подданным, жившим перед войной или во время войны в Британской империи и потерпевшим личный или имущественный ущерб в результате действий имперского правительства или в результате бесчинств, грабежей и т. п. Возмещение на такой же основе Германией убытков британским подданным. И, наконец, пункт четвертый. Одновременно должны быть заключены перемирие и мир с Италией.

Потом шел довольно подробный разговор об участи Греции, Норвегии и других европейских государств, о германских колониях и многом другом. Заканчивается стенограмма довольно неожиданной просьбой Гесса.

— Теперь я хотел бы сказать для правительства кое-что в дополнение, но только одному доктору Гатри.

Что он сказал Саймону, осталось тайной за семью печатями. И лишь много лет спустя из весьма осведомленных английских источников стало известно, что Гесс сообщил Саймону дату нападения на Советский Союз.

Когда стенограмма беседы с Гессом легла на стол Черчилля, он недвусмысленно заметил.

— Если бы Гесс прилетел год тому назад и сказал о том, что Германия сделает с нами, мы были бы несомненно испуганы. Но чего нам бояться теперь?

Бояться, действительно, было нечего. Англичане уже пережили безжалостные бомбардировки фашистской авиации, испытали на себе последствия морской блокады, но они также видели, как горят сбитые немецкие самолеты, радовались победе моряков, сумевших потопить гордость гитлеровского флота линкор «Бисмарк». Из Северной Африки шли вести о первых победах над дивизиями Роммеля, а 20 мая англичане узнали о тяжелых потерях фашистских десантников, пытавшихся высадиться на греческий остров Крит.

А вот ультимативное заявление Гесса о том, что германское правительство ни в коем случае не будет вести переговоры с нынешним британским правительством, так как Черчилль и его сотрудники не являются теми лицами, с которыми фюрер мог бы вести переговоры, изрядно позабавило английского премьера.

Формально переговоры с Гессом были прерваны, и заявление об этом сделал не кто-нибудь, а министр авиации Арчибальд Синклер, но на самом деле встречи с рейхсминистром продолжались. Больше того, Черчилль приказал следить за его здоровьем и обеспечить ему комфорт, питание, книги, письменные принадлежности и возможности отдыха. Как и велел Черчилль, с Гессом обращались почтительно, как если бы он был крупным генералом.