Лоуренс Бергрин - Марко Поло. От Венеции до Ксанаду

Благодарю также генуэзское Общество Изучения Истории Родины за сведения, относящиеся к заключению Марко Поло в этом городе.

В 2005 году я посетил Китай, где увлеченный историей Марко Поло исследователь Бохай Дан из Пекинского университета предоставил мне данные по китайским трудам о Марко Поло и помог в изучении многих китайских источников, как своих, так и других авторов.

В путешествии 2006 года по Монголии мне посчастливилось познакомиться с Номин Лхагвасурен, которая стала моим гидом и переводчиком в разъездах по всей стране. Кажется, не было ничего, чего бы она не знала. Временами вступала и ее способная сестра Кука, которой помогал наш переводчик Батулун Балданордж и наш водитель и механик Дугери, который однажды ночью сумел наладить неисправную печь в моей дымной юрте. Я благодарен им всем, и особенно Дану Долджину и Лорейн Гарднер, которые стали моими спутниками и помогали так во многом, даже во вдохновенном горловом пении.

Я благодарю также Монгольский музей национальной истории, где я получил возможность познакомиться с доспехами и оружием времен династии Юань, современными неудачному вторжению в Японию в XIII веке. Ламы Гандана, Эржен Зуу и Чоджина оказывали мне гостеприимный прием. Кроме того я хочу выразить свое восхищение Музеем изящных искусств Монголии и его великолепной коллекцией изделий той эпохи.

Мне хочется выразить благодарность монгольским ученым, которые щедро уделяли мне время и делились со мной знаниями при личных беседах в Улан-Баторе: доктору X. Дхагвасурену, президенту Монгольской Археологической Федерации, профессору Шагдарину Бира, генеральному секретарю международной ассоциации исследований Монголии, профессору О. Сухбатару, вице-директору университета Чингисхана и профессору С. Тсолмону из Монольской Академии Наук.

Наконец, во время пребывания в Тайване я пользовался поддержкой Харви Чана, хранителя Национального Дворцового музея, и ученым обществом профессора Сяо Чи-чина из Национального Университета Цин Хуа.

«Путешествия» Марко Поло, при всем их богатстве, представляют для современного читателя некоторые затруднения. Первое касается отсутствия окончательной версии его повести. Существуют десятки ранних рукописей Марко, и многие из них резко расходятся между собой. Часть версий основана на одном тексте, в других смешаны несколько разных, в некоторых наличествуют сокращения, как очевидные, так и незаметные. В некоторых, например во французском издании Потье и в английском — Юла и Кордье, содержатся важные примечания. Однако в этих версиях обычно не хватает энергии и обаяния оригинала, поскольку они сглаживают разнообразие интонаций рассказчика. В результате получается нечто, напоминающее шедевр художника, покрытый слоями скопившейся за века грязи. А вот в английском переводе латинской рукописи, обнаруженной в библиотеке толедского собора, сделанном А. С. Моулом и Полом Пелье, воспроизведены дух и суть оригинала — во всяком случае, так показалось мне после сравнения с другими переводами. Опубликованный в 1838 году и основанный на самой объемной из известных версий повествования Марко, этот перевод на 50 процентов длиннее других. Цитируя его, наряду с другими версиями, я, ради вразумительности и гладкости синтаксиса, допускал некоторые изменения. Там, где Моул и Пельо оставались в недоумении и приводили отрывки изуродованного текста без пояснений, я прибегал к освященному временем переводу 1818 года, сделанному Уильямом Марсденом с итальянского перевода Джованни Батиста Рамузио, использовавшего также различные версии на старом французском и другие переводы для лучшей передачи смысла.

Еще одна серьезная трудность с книгой Марко касается порядка событий — немалая проблема для труда такой широты. В прологе Марко обещает описать события, до которых так и не добирается в основном тексте. А порой он описывает в начале отчета события, которые произошли под конец его странствий. Подозреваю, что часть этих нестыковок возникла из-за обстоятельств, при которых создавался отчет (Марко Поло в тюрьме, описывает свои приключения незнакомому прежде соавтору), а часть от ошибок многочисленных переписчиков догуттенберговской эры. Иногда в «Путешествиях» нарушен даже порядок абзацев или предложений. Мне все это напоминало рукопись, брошенную в лестничный пролет, когда листки собирают, не думая об их порядке. Чтобы свести недоразумения к минимуму я пересказывал основные события в хронологическом порядке, иначе говоря, нарушив порядок эпизодов в оригинальном тексте.