Лоуренс Бергрин - Марко Поло. От Венеции до Ксанаду

Но и у Марко были свои слабости. Когда жизнь Хубилай-хана начала клониться к закату, у венецианца не хватило слов для описания упадка своего героя. В других случаях он поддавался вспышкам энтузиазма— относительно женщин, искусства и даже религий, — и так же быстро остывал, словно купец на базаре ощупывал, обсуждал и наконец отвергал разложенный перед ним товар. К тому же, вопреки всем притязаниям на ученость, Марко слабо владел историей. Он знал понемногу о многом, но оставался всего лишь блестящим дилетантом.

Через три столетия после смерти Марко Поло путеводитель Сансовино в разделе о церкви Сан-Лоренцо в Венеции вспоминает венецианского путешественника заодно с Колумбом, генуэзским мореплавателем и первопроходцем. «Под портиком похоронен Марко Поло по прозвищу Миллион, описавший путешествие в новый мир и первый до Христофора Колумба открывший новые страны». Будь Марко еще жив, он с готовностью принял бы этот похвальный отзыв, хотя мог бы отметить, что не считал себя открывателем новых земель, а был всего лишь на редкость много путешествовавшим купцом, двигавшимся по давно известным дорогам и наблюдавшим древние миры Азии и Индии. Земли и народы, описанные им, были новостью только для европейцев.

По-видимому, к 1685 году репутация Марко Поло в Венеции наконец укрепилась. В своей энциклопедии церковной истории Томазо Футаццони, описывая починку церкви Сан-Лоренцо, отмечает: «В центре портика было захоронение знаменитейшего Марко Поло, благородного венецианца» — это описание удовлетворило бы даже тщеславного Марко.

Однако могила не сохранилась. В 1827 году Эммануэль Антонио Чиконья, составляя полный каталог венецианских надгробных надписей, упоминает утраченный памятник семьи Поло. На самом деле, вся церковь Сан-Лоренцо превратилась в развалины. Впоследствии ее восстановили, и позднейшие исследователи предполагали, что кости Поло и других венецианцев, похороненных в ее стенах, были собраны в общую могилу, а позже, может быть, использованы под засыпку новых полов. Как бы то ни было, саркофаг и другие предметы, отмечавшие место упокоения Марко, его родителей и дяди, его жены и детей, пропали.

Если о ком-то из членов семьи Поло можно сказать, что он продолжил семейные традиции, то лишь о Фантине, старшей дочери Марко. Правда, ее не интересовали путешествия, зато она стала опытной истицей. Судя по отчетам, она не раз побывала в суде, отстаивая доставшееся ей от отца наследство; 4 августа 1362 года она утверждала,

что ее покойный супруг обманом присвоил ее наследство, прежде чем скончался в колонии на Крите. Еще несколько десятков лет Поло ссорились из-за фамильного имущества — золота, пряностей, тканей и земельных участков. Складывается впечатление, что никто из них не проявлял интереса к величайшему наследству Марко Поло — к хронике его путешествий. Эта миссия выпала другим, распространявшим рукописные копии книги по всей Европе. «Путешествия» обрели собственную жизнь и вышли далеко за пределы Венеции.

Совместное творение Марко Поло и Рустичелло Пизанского создало целую индустрию копирования, и каждый переписчик действовал независимо и самостоятельно. Первыми читателями и заказчиками «Путешествий» были ученые, монахи и любознательные аристократы. Менее образованные и привилегированные венецианцы и европейцы, если и знали о фантастической повести Марко Поло, то лишь понаслышке.

Сохранилось сто девятнадцать ранних рукописных копий книги Марко Поло. Все они различаются. Первые версии на тосканском диалекте, возможно, были сделаны еще при жизни Марко. Вскоре «Путешествия» появляются и на других европейских языках: венецианском, немецком, английском, каталонском, арагонском, гэльском и, разумеется, на латыни. Еще до изобретения печати «Путешествия» широко распространились, хотя и уступали другим книгам в популярности. В Европе ходило не менее 275 рукописей вымышленных приключений Джона Мандевиля, а в XIV и XV веках читающей публике было доступно не менее 500 рукописных экземпляров «Божественной Комедии» Данте.

Скептицизм венецианцев превратил Марко в одного из тех пророков, которых не почитают в отечестве своем. Данте, его современник, о нем ни разу не упомянул. (Правда, некоторые исследователи полагают, что отыскали зашифрованное упоминание о путешественнике.) Из всех первых рукописей в родном городе Марко ходили всего две, и те датируются 1445 и 1446 годами, то есть спустя почти полтора века после заключения Марко и Рустичелло в Генуе. Немногочисленные счастливчики, возможно, могли заглянуть в общедоступную версию книги — не дошедшую до нас, — якобы прикованную цепью на мосту Риальто, в сердце торгового района Венеции. Увлеченные читатели, не замечая толкавшихся вокруг купцов и разносчиков, переносились в иной мир, где жил Хубилай-хан, его соблазнительные наложницы и его бессчетная армия, — мир, ставший доступным благодаря странствиям Марко Поло и игре его воображения.