Лоуренс Бергрин - Марко Поло. От Венеции до Ксанаду

Несмотря на опасности, Хубилай все же отправил посольство, возглавленное его личным послом Менг Чи, к правителю Явы, королю Кертанагару. Посланцы добрались до острова — во всяком случае, Марко не упоминает ни кораблекрушений, ни иных препятствий на их пути — и, прибыв к яванскому правителю, выставили те же непомерные требования, какие прежде были представлены японцам, настаивая, чтобы король недвусмысленно покорился далекому заморскому хану. Кертанагара ответил страшным оскорблением: он выжег клеймо на лице посла.

Монгольского правителя нельзя было оскорбить сильнее, чем убив или обезобразив его посла. Ухватившись за новый повод к войне, Хубилай-хан готовил наступление на Яву с целеустремленностью, с какой прежде готовился к вторжению в Японию. Так и не усвоив урока прошлых поражений, он назначил трех командующих. Первый, монгол Ши-пи, был командующим флотом, второй, китаец Као Цин, должен был командовать на суше; третий, уйгур И-ко-му-ссу, отвечал за снаряжение кораблей.

В 1292 году монгольская армия вторжения пустилась в плавание. Она была столь же огромна, как и предыдущая: тысяча кораблей, двадцать тысяч человек, годовой запас зерна и сорок тысяч унций серебра для закупки припасов в пути — расходы едва не опустошили казну Хубилай-хана.

Разведка Кертанагары заранее уведомила его о нападении, однако он совершил роковую ошибку, собрав все свои войска на отдаленном Малайском полуострове, где ожидал высадки. Оставшись без охраны, Кертанагара неожиданно столкнулся с восстанием собственных подданных. Его соперник Джаякатванг расторопно воспользовался слабостью короля, послал войска и убил Кертанагару.

Своевольный зять Кертанагары, принц Виджая, занял опустевший трон и изъявил готовность подчиниться Хубилай-хану, если монголы окажут помощь в подавлении восстания. Для этой цели Виджая предоставил им подробную карту с реками и портами Явы. Монгольское командование приняло предложение и начало погоню за выскочкой Джаякатвангом. Его взяли в плен и казнили к полному удовлетворению Виджая.

Казалось уже, что монголы достигли крупного стратегического успеха, но тут Виджая предъявил им простое с виду требование: пусть двести безоружных людей сопровождают его в царство Маджапахит, где он формально подчинится власти Хубилай-хана. В надежде на победу монголы исполнили его желание. Однако на пути к Маджапа-хиту Виджая обнаружил свои истинные намерения. Его воины внезапно напали на безоружный монгольский эскорт и выгнали монгольское войско из этого района. Монгольский военачальник Ши-пи едва успел спастись. Шипи отдал позорный приказ об отступлении на корабли, во время которого погибли три тысячи человек.

Оказавшись в безопасности на борту флагманского корабля, Ши-пи обсудил с другими командующими, как лучше наказать Виджая за предательство. Однако они не смогли прийти к единому мнению и бесславно вернулись в Китай. Правда, экспедиция доставила несколько любопытных яванских изделий — рог носорога, надежную карту, перепись населения Явы и письмо от Бали, написанное золотыми буквами, однако они, несомненно, были побеждены.

Эхо поражения отозвалось и при дворе Хубилай-хана.

Когда династия Юань пошатнулась, Марко предусмотрительно отдалился от своего прежнего кумира, Хубилай-хана. Если верить венецианцу, он покинул двор с его интригами, утоляя ненасытное желание узнать мир лучше всех предшественников. Он представляет новую стадию своих путешествий как острый приступ тяги к странствиям. Он поддался чарам Индии и получил дозволение Хубилай-хана посетить ее.

Понятие «Индия» у Марко, как и у других путешественников той эпохи, остается довольно смутным. Европейцы часто говорили о «трех Индиях», или о «Великой» и «Малой» Индии — довольно растяжимые понятия. Каждый автор или путешественник подгонял границы «Индии» к своим целям или предубеждениям, и Марко не был исключением. Так или иначе, Индия для него была не столько местом на карте, сколько символом спасения.

На пути к Индии Марко-открыватель новых земель преобразился в Марко-мореплавателя, как и следовало ожидать от аристократа из морской империи Венеции. Он обнаружил, что нет лучшего средства от его недуга, чем океан. В его синих водах Марко обрел успокоительное лекарство и чувство свободы.