Лоуренс Бергрин - Марко Поло. От Венеции до Ксанаду

«Осматривая один из их храмов, купцы увидели изображения трех из семидесяти апостолов, отправившихся проповедовать по всему свету; и местные сказали, что это те, кто давным-давно научил их предков вере, и что они хранят эту веру уже семьсот лет» — то есть с VI века — «но давно уже не слышали проповеди, и потому невежественны в главных вопросах». Эта любопытная ссылка на трех апостолов относится, возможно, к Петру, Иакову и Иоанну, сопровождавшим Иисуса в особенно возвышенные и тревожные моменты, например в Гефсиманском саду. Происхождение этой изолированной секты терялось в глубинах времен, однако Марко признал их своими.

«Вы христиане и подобны христианам, — объявили Маттео и Марко. — Мы советуем вам послать к великому хану и объяснить ему свое положение, чтобы он знал о вас и чтобы вы свободны были хранить свою веру и закон». Таинственные христиане, хоть и привыкшие жить среди враждебных «идолопоклонников», последовали этому смелому совету и отправили двоих посланцев к Хубилай-хану.

Маттео и Марко посоветовали им представиться «некоему человеку, который был главой христиан при дворе великого хана». Но этот поступок, вместо того чтобы облегчить просителям дорогу к признанию их христианами, подстегнул множество буддистов признать их своими последователями. Состоялся «большой диспут в присутствии владыки. Наконец владыка рассердился, прогнал всех, призвал к себе посланцев, спросив их, желают ли они быть христианами или идолопоклонниками». Просители смиренно ответили, что, если великий хан не против, они желают считаться христианами, как их предки. Великий хан согласился, приказав «называть их всех христианами».

При поддержке хана они добились общего признания. Секта была не маленькой компанией религиозных нонконформистов. Она включала «более семисот тысяч семей», по словам Марко, и все они теперь благополучно приняты были в лагерь христиан, их положение официально закреплено и право на обряды гарантировано великим ханом и всей мощью монгольской империи.

Марко же, способствовавший принятию затерянных христиан в лоно монгольской державы, сам мог полагаться лишь на себя и, казалось, был обречен до конца своих дней странствовать по Шелковому пути, исполняя волю Хубилай-хана. Он и вообразить не мог, что готовит для него судьба, а между тем происходившие за тысячи миль события уже начали определять его будущее.

Из всех описаний, включенных Марко Поло в свои «Путешествия», ни одно не было принято европейцами с таким недоверием, как фантастическое повествование об «острове, называемом Чипингу».

Его изображение этой далекой державы, отдававшееся эхом небывалых сражений, бурь и внезапных поворотов судьбы, казалось полетом вольной фантазии. Какими бы невероятными ни были его рассказы о Китае, эта страна, по крайней мере, существовала в сознании европейцев, хотя и представлялась практически белым пятном. А вот Чипингу, разумеется, совершенная выдумка: ее не было даже на западных картах. В Европе скорее поверили бы в библейские страны Гог и Магог, чем в странный остров Чипингу — позже ставший известным как Япония.

Скептики были не так уж виноваты. Хотя Марко и стал первым, познакомившим недоверчивого читателя с населением этого острова, его отчет полон неточностей, потому что сам он никогда там не бывал. Он описывает мир Японии так живо и уверенно, что, казалось, передает собственные впечатления, однако ни разу в повествовании о Японии не утверждает: «Я, Марко, видел это», — как провозглашал обычно в описаниях Китая и Монголии. Вместо этого он приводит разведывательные данные и информацию из заслуживающего доверия источника: устоявшихся представлений монголов о загадочной, дразнящей и путающей сопернице на востоке.

Япония пленила воображение Марко потому, что Хубилай-хан, стремившийся к захвату новых земель, намеревался завоевать эту заморскую страну. Цель казалась в высшей степени недоступной. Монголы, при всех их доблестях, не были моряками: они были воинами-всадника-ми, и притом в первую очередь — воинами, так что с трудом управляли своей сухопутной империей. Даже Хубилай-хану не под силу было править целым миром, однако он поставил себе именно такую цель: стать «повелителем Вселенной», посредником между Небом и народами Земли. За годы, проведенные Марко в Кинсае, Хубилай-хан все больше увлекался идеей завоевания Японии. Однако этот амбициозный замысел оказался гибельной ошибкой монгольского вождя.