Этьен Кассе - Исповедь меча, или Путь самурая

И вот ведь что поразительно! Глобализация «прет» полным ходом, японский мир тоже феминизировался, а в токийском метро появились. специальные вагоны для женщин, в которые категорически запрещен вход мужчинам. Эта тема тут же была затронута в одном из эротических клубов, где в натуральную величину построена модель вагона метро. Сюжет этой «игры» следующий. В вагон, где уже сидит девушка, которая делает вид, что «едет» по своим делам, входит мужчина. Этот «нехороший» японский мужчина тут же начинает активно приставать к ней. Девушка возмущена и отталкивает его. Подобный вид «игровой» проституции очень развит в Японии, в которой мужчины часто страдают от скрытых комплексов и сексуальной неудовлетворенности. Ролевые эро-игры становятся все более популярными среди задавленных дисциплиной, жесткой иерархией и рабочими стрессами японских бизнесменов. Естественно, что все посещения эро-клубов держатся в строгом секрете от коллег клиента и от любых других посторонних лиц.

Грани, грани, грани невероятной Японии… И постичь их очень трудно.

«Если японская женщина живет в обществе, в котором внешне доминирует мужчина, то это общество, которое она сама помогла создать. Сердцевину его составляют черты, в которых бесспорно проявляется рука женщины», — писал в книге «Япония: хрупкая сверхдержава» Фрэнк Гибней.

Безоружный монах казался хрупким, почти неживым. И тем не менее держался он прямо, и выражение его лица было спокойно, вот только каждый шаг осторожен, как напоминание о тех ранах, что нанес ему безумный сын даймё Митома.

Через левые ворота появился Бабочка, оглядел своего последнего противника и недоверчиво покачал головой.

— Да это же настоящее безумие, парень. — Он обошел Вэй Гуаня со всех сторон и замер метрах в трех от своего противника — сигнал к бою еще не прозвучал. — Не будь дураком, монах. Сдайся. Просто ляг, и я пощажу тебя. Мне нужна эта победа, мне нужен золотой меч самурая.

Вэй Гуань слабо улыбнулся:

— Твоя забота делает честь мне, но она безосновательна.

Бабочка прищурился:

— Ты от боли, верно, совсем потерял рассудок. Я убил Сацудзо, а он казался неуязвимым. Я убил еще двух противников, и на мне ни царапины. У тебя нет никакого шанса выстоять.

Вэй Гуань моментально собрался, затем поднял взгляд от земли и поглядел противнику прямо в глаза:

— Что такое присутствие Ничто?

Бабочка ухватил меч обеими руками.

— Понятия не имею. Да мне и все равно как-то. Я не буду думать об этом, монах. Я просто убью тебя, и точка.

Раздалось гуденье труб.

Бабочка обрушился на своего противника на невероятной скорости, рассчитывая на то, что раны ослабили монаха, но Вэй Гуань ускользнул в сторону и нанес разбойнику удар по правой ноге. Это произошло вроде как случайно, но удар оказался настолько жесток, что Бабочка потерял равновесие и тяжело рухнул в песок, с трудом избежав падения лицом на свой собственный меч. Боль под правым коленом превратила все его кости и плоть в нечто, что более уже не принадлежало ему. «Черт подери, — пронеслось в голове наемного убийцы. — Ведь я же так лихо расправился с Сацудзо, так почему сейчас?..» Неужели конец? Неужели он и подняться уже не сможет?

Бабочка откатился с места падения, опасаясь нового удара, пока он беспомощен. Но монаха не было поблизости. Он медленно кружил в нескольких метрах от противника, внимательно наблюдая за Бабочкой.

— Что такое присутствие Ничто?

Бабочка разъяренно оскалил зубы. Происходящее было слишком абсурдно.

— Да с чего мне знать-то? — выдохнул он и поднялся, опираясь на меч. Вэй Гуань позволил ему это. Бабочка осторожно ощупал поврежденную ногу. Ладно, стоять он может, главное, без перелома обошлось.

— Ты совершил ошибку, монашек, — выдохнул Бабочка, стараясь выгадать время и отдышаться как следует. — Тебе надо было кончать меня, когда я валялся в песке. Теперь-то я уж точно убью тебя.

Вэй Гуань внезапно подскочил в воздухе, и Бабочка едва успел отшатнуться. Этот безоружный противник, отказавшийся даже от своего боевого посоха, был совершенно непредсказуем. Ничего, он все равно достанет его! В тот же миг что-то коснулось левого колена Бабочки, совсем тихо, словно дуновение ветерка. Бабочка взмахнул мечом и рассек пустоту, рассек Ничто. Вновь удар — и вновь пустота. А вот удар монаха по левому колену оказался совсем не дуновением, колено болело так, что левая нога потеряла опору. Бабочка вновь рухнул в песок. Следующий удар монаха переломил ему спину.