Андрей Васильевич - Арийский миф III рейха

Обобщая все эти психологические характеристики, Гюнтер говорил о том, что особыми дарованиями нордического человека являлись: предпринимательство, завоевание, война, государственное искусство, а также склонность к научному мышлению, изобразительному искусству и философии. Особо одарена она и поэтически.

Гюнтер очень большое внимание уделял расовому и евгеническому законодательству древности. В качестве примера он приводил Древнюю Индию и античный мир. Так, например, индийские законы Ману запрещали смешение каст и содержали много важных евгенических предписаний. Долгое время расовое смешение удавалось удерживать в рамках. В индийской «Книге Законов Ману» сохранилось представление о порядке зачатий; «Царство, в котором происходят беспорядочные зачатия, быстро гибнет вместе со своими обитателями». Отсюда Гюнтер выводил индогерманское освящение половой жизни, почитание хозяйки дома как хранительницы расового наследия; отсюда культ божественных предков. Поэтому индогерманская религиозность выражалась в человеческом отборе, в тщательном выборе супружеских пар, в «эвгенейе» — стремлении родов к получению здорового потомства.

В Греции все обстояло несколько «хуже». Евгенические идеалы, отраженные в законах Ликурга, подрывались новыми теориями, делавшими упор на индивидуальности. В итоге в своих «Законах» великий Плотин, который был аристократом по духу и происхождению, предлагал для спасения Афинского государства чрезвычайные евгенические меры на манер Древней Спарты, но было уже слишком поздно, так как Греция находилась на грани упадка. В Древнем Риме «Законы 12 таблиц» предусматривали евгенические меры, но позже они перестали быть обязательными. О них вспомнили лишь в эпоху вырождения.

Гюнтер пришел к выводу, что в Индии кастовые законы долго сохраняли расовое разделение, а в Греции и Риме оно ощущалось не столь остро и исчезло раньше. «Везде, где иссякает нордическая кровь, умирает культура. Античный мир погиб не только потому, что иссякли его творческие силы — не было сил даже на то, чтобы просто сохранить уже созданную культуру»-.

Причем это был не просто исторический экскурс. Пока позволяла политика, Гюнтер не скрывал своего восхищения законодательством США — «первым положительным примером государственной заботы о здоровой наследственности». Дело в том, что в 20-е годы XX века, исходя из наблюдений за группами иммигрантов, законодатели США пришли к различению желательных и нежелательных иммифантов. Нежелательными считались иммигранты из Юго-Восточной, а желательными — из Северо-Западной Европы, то есть той части Европы, где преобладала нордическая раса. Отмечалось, что высокий уровень исследований в области евгеники, которая в США стала чем-то вроде патриотической науки, создал прочную научную основу для трудов Гранта и Стоддарда и благодатную почву для распространения расовых и евгенических теорий. Кроме того, они получили поддержку сверху и от части прессы. Президент Гардинг в публичной речи 26 октября 1921 года подчеркнул важность книги Стоддарда «Цветной прилив», а конгресс, усвоив взгляды Гранта (не путать с президентом США), принял упоминавшиеся выше законы об иммиграции. Сам Гюнтер выражал надежду, что «нынешние законы США об иммиграции — это только первый шаг к еще более решительным евгеническим законам». Подобных мер он требовал и от немецких законодателей. «Законы жизни», которым в древности следовали германцы, должны были стать государственными законами.

Идеи расовых законов, направленных на сохранение «чистоты арийской крови», давно вынашивались нацистами. Еще за три года до своего прихода к власти они сделали первую попытку принять закон, запрещавший браки и внебрачные интимные контакты между «чистокровными немцами» и «расово чуждыми элементами». Парламентская фракция растущей не по дням, а по часам партии национал-социалистов (НСДАП) внесла на повестку дня работы рейхстага вопрос о принятии так называемой «расовой» поправки к «Закону о защите республики». Поправка предусматривала наказание в виде длительного тюремного заключения и даже смертной казни для тех, «кто в результате кровосмесительной связи с представителями еврейской или цветной рас наносил ущерб расовой чистоте немецкой крови и физическому здоровью германской нации». Попытка принять в условиях Веймарской республики откровенно расистский закон с треском провалилась, к чему нацисты, разумеется, были готовы. В то время им был важен не сам закон, а политическая шумиха вокруг него.