Андрей Васильевич - Арийский миф III рейха

Сохранение тайны рождения противоречило также официальным инструкциям § 53 Закона «О гражданском состоянии» от 19 мая 1938 года, который определял, что о рождении внебрачного ребенка надо было сообщать в органы учета гражданского состояния по месту жительства матери. В тех же органах согласно § 11 должно было быть установлено отцовство данного ребенка. Чтобы обойти эти статьи закона, руководству «Источника жизни» удалось добиться в Министерстве внутренних дел разрешения создать при каждом из родильных домов свой собственный ЗАГС, в компетенцию которого должны были входить все случаи гражданского состояния. Данная структура получила название «Второго отдела записи актов гражданского состояния». Единственным служащим этого отдела всегда был заведующий соответствующего дома «Источника жизни». Подобный комплекс (родильный дом, паспортный стол, отдел регистрации актов) позволял достаточно долгое время сохранять в тайне факт рождения ребенка. Схожим образом дело обстояло и с сокрытием отцовства. В Министерстве внутренних дел знали об этих нарушениях, но смотрели на них сквозь пальцы, так как «подобное положение вещей до сих пор не вызвало ни у кого возражений».

Поскольку из свидетельства о рождении можно было узнать о внебрачном происхождении ребенка, то начиная с 1939 года в «Лебенсборне» они заверялись и матерью, и «отцом». Если вдруг возникала необходимость представления неких доказательств наличия отца, что могло потребоваться для государственных органов и партийных инстанций, то к решению этой проблемы подключался централ «Лебенсборна». В данной ситуации речь шла о том, что долгое сокрытие внебрачного происхождения ребенка могло повлечь за собой трудности при принятии в школу и при вступлении в гитлерюгенд, когда требовались доказательства его арийской родословной. В данном случае «Лебенсборн» действовал в тандеме с Имперским комитетом по исследованию родословных Министерства внутренних дел. С 1939 года имперский комитет обязывался по первому же требованию «Источника жизни» предоставлять документы, которые подтверждали арийские корни ребенка. При этом не проводилось никакого расследования и изучения его родословной.

Относительное долгое время отцовство ребенка удавалось вскрывать хотя бы потому, что в соответствии с законами о рождении ребенка в органы власти по месту жительства отца сообщалось не сразу же. К тому же мать не была обязана сообщать об этом в отдел регистрации актов гражданского состояния. Впрочем, оставалось неясным, могла ли мать скрывать перед судом имя отца ребенка. В итоге в 1938 году Имперский верховный суд принял решение о том, что указание имени отца ребенка являлось обязательным. Мать могла скрывать его только в исключительных случаях. Подобное судебное решение отнюдь не обрадовало Гиммлера и руководство «Источника», которые гарантировали будущим матерям неразглашение имен отцов их детей. Даже Гитлер одобрил это решение Имперского верховного суда. Соответствующие решения были приняты в Министерстве внутренних дел и Имперском министерстве Юстиции, Данное решение было, наверное, вызвано тем, что Гитлер потребовал разобраться с ситуацией, когда одной незамужней матери, несмотря на новые правила, по недоразумению забыли внести в документы имя отца ребенка.

Но руководство «Лебенсборна» не останавливалось ни перед чем, чтобы все-таки сохранить в тайне имя отца (как писалось в тогдашних документах, «отца-производителя»). В законах была найдена небольшая лазейка.Дело в том, что установлением отцовства должен был заниматься опекун внебрачного ребенка. Однако «Источник» соблюдал законы лишь отчасти. Нередко руководство вообще отказывалось назвать суду по вопросам опеки известные им имена отцов детей. Как понимаем, это было прямым препятствием в осуществлении судом его обязанностей по надзору за состоянием опекаемых.

25 апреля 1939 года в Имперском министерстве юстиции состоялась беседа с Пфлаумом. Сторона юстиции ожидала, что в «Лебенсборне» будет положен конец такому «неудовлетворительному состоянию дел». Однако Пфлаум, прикрываясь авторитетом рейхсфюрера СС, даже не думал извиняться. Он считал, что так и должно быть. Он категорически отказался разглашать тайну отцовства судам по делам опеки. Он мотивировал это тем, что разглашение имен существенно подорвало бы авторитет «Лебенсборна», который гарантировал матери и ребенку тайну рождения. Более того, сохранение тайны было одним из условий для достижения поставленных перед «Источником» целей. Вместо извинений Пфлаум предложил Имперскому министерству юстиции отменить административное и уголовное преследование одиноких матерей за отказ называть судам по вопросам опеки имя отца их ребенка. Сторона «Лебенсборна» использовала эту беседу для того, чтобы устранить юридические препоны на пути сохранения тайны рождения. Более того, Пфлаум настаивал на том, чтобы эта тайна могла храниться достаточно длительный срок. В этой связи он требовал аннулировать паспортные предписания для ЗАГСов, а именно отменить действие § 53 и § 61 дополнения к Закону «О гражданском состоянии». То есть фактически изменить практику выдачи свидетельств о рождении внебрачных детей. Однако все это должно было вступить в силу не раньше чем были бы изменены законы. В этой связи была передана просьба Гиммлера сделать исключение для «Лебенсборна» как единственной организации, которая могла сохранять в Третьем рейхе тайну рождения ребенка.