Андрей Васильченко - Арийский миф III рейха

Восточные устремления Германии начались отнюдь не в XX ве-ке, они отсылают нас назад к империи, созданной Отто фон Бисмарком. «Железный канцлер» позволял себе проводить активную переселенческую политику и германизацию в Познани, Западной Пруссии, а отчасти в Эльзасе и Лотарингии. На восточных землях он проявил себя как целенаправленный противник поляков и католической церкви. Он намеревался поселить на этих территориях как можно больше немцев, вытеснив оттуда польское население. В определенной степени эти меры можно считать предшествующими национал-социалистской политике германизации, за тем исключением, что Бисмарк не опирался на расовые установки. Идея о восточных немецких поселениях обрела новую жизнь в военных меморандумах периода Первой мировой войны, а также в агитации «Пангер-манского союза» и «Объединения немецкого народа Германии и заграницы». В этих документах речь шла о захвате территорий, заселенных преимущественно немцами. Все это получило название «немецкой Восточной экспансии». В свою очередь, идеологи этих настроений ссылались на Средневековье, на устремления немецкого ордена, усиленно занимавшегося «восточной колонизацией». Подобная аргументация была весьма успешно взята на вооружение в СС. После военного поражения Германии в Первой мировой войне и последующей после этого потери восточных областей Пруссии, Эльзаса и Лотарингии, а также всех колоний популярность приобрела мысль о том, что «немцы стали единственным народом, лишенным жизненного пространства». Завоевать оное предполагалось в первую очередь на Востоке. Агрессивное требование обретения «жизненного пространства» стало двигателем национал-социалистской политики и краеугольным камнем гитлеровского мышления. Эти идеи оказались привлекательными для далеких друг от друга частей политической, военной и экономической элиты. В 20-е годы эти идеи стали получать научное обоснование в виде геополитики, разработкой которой занимался Карл Хаусхофер.

Второй опорой национал-социалистских программных установок стал расизм, идеи которого стали активно развиваться также в XIX веке. Идея Гобино применить законы дарвиновской теории к человеческому обществу получила широкий отклик не только в Германии, но и во всей Европе. Но именно немцы выкристаллизовали расизм, превратив его в своеобразную разновидность биологического мышления. Первыми этими идеями воспользовались многочисленные немецкие фёлькише-организации. Бесчисленные фёлькише-пророки приправляли свои сентенции идеями только что начавшей развиваться расовой гигиены, «научного» варианта расизма. Одним из пионеров расовой гигиены в Германии стал Альберт Плёц, который в 1904 году вместе с Фрицем Ленцем и Евгением Фишером создал «Общество расовой гигиены». В этой связи стоит упомянуть, что первые попытки расового отбора в 1886 году предпринял Otto Амон, военный пенсионер, проживавший в Баде-не. В 1910 году «Общество расовой гигиены» издало специальный каталог, который был разослан различным «фёлькише», пангерманским и националистическим организациям. Этот документ состоял из десяти пунктов, в которых его авторы требовали способствовать «расовой чистоте», «содействовать расширению сельского населения», поощрять «расово высококачественные многодетные семьи», а также ввести в обязательный оборот справки о состоянии здоровья, которые должны были предъявлять жених и невеста, прежде чем вступить в брак. Авторов этого меморандума можно назвать непосредственными предшественниками законов о браке, которые были введены в СС в 1931 году. Кроме этого, с 1914 года фелькише-организация «Немецкий союз» («Дойч-бунд») ставила одной из своих целей подбор для своих членов супруг, наиболее подходящих с расовой точки зрения.

После военного поражения Германии в 1918 году идеи расовой гигиены получили политическое звучание, так как в праворадикальном лагере стали все отчетливее звучать требования «расовой очистки Германии» и

избавления от «расово неполноценных элементов». Но теперь эти лозунги увязывались воедино с общей критикой новой демократической системы, которая, по словам Эдгара Юнга, являлась «господством ущербных», так как «самые лучшие с расовой точки зрения» пали на фронтах мировой войны. Веймарская же республика, социальная по своему характеру, предпочитала помогать слабым и недоразвитым. При этом биологизированное мышление не шло ни в какое сравнение с массовым восприятием программного письма Юнга. Общество впервые стало воспринимать нацию-народ как «общность на основе крови». Обновления «народного организма» предполагалось достичь за счет «улучшения расы», евгеники, ограничения размножения людей с наследственными болезнями, стерилизации «асоциальных личностей», в первую очередь алкоголиков. По мнению масс, авторитарная государственная структура, которая должна прийти на смену полностью дискредитировавшей себя демократии, могла вывести общество из глубочайшего кризиса современности лишь благодаря подобным мерам. Особое значение в формировании подобных настроений имело письмо братьев Юнгер «Демонстрация национализма», написанное в 1928 году, в котором они пропагандировали принципиально новый национализм. Он был порожден войной и в какой-то мере жил в крови солдатского поколения. Требование создания нового, антилиберального, аристократического общественного устройства как реакции на разрух шение демократией немецкого народа дополнялось чисто биологическими требованиями.