Семен Резник - Запятнанный Даль (Сборник статей)

Но Перовского ждало разочарование: в полицейских архивах Петербурга и Москвы таких дел не было обнаружено. Тогда он и поручил Далю запросить протоирея Кочетова, который, по слухам, что-то об этом знал. Сам он обращаться к какому-то протоиерею, по-видимому, не мог или не хотел, субординация не позволяла.

Второй пакет документов относится к Велижскому делу. Эти документы были запрошены сотрудником Департамента иностранных исповеданий того же министерства С.С. Мамонтовым у некоего А.К. Бруна, хранителя бумаг покойного статского советника М.Я. фон Фока.

Почти половина текста «Розыскания» основана на материалах «Велижского дела», однако полученные через С.С.Мамонтова документы автору (кто бы им ни был) ничем не помогли. Хотя запрос был сделан в сентябре 1843 года, документы датированы февралем-мартом 1827-го, то есть относятся к раннему этапу расследования Велижского дела, когда евреи обвинялись в убийстве одного мальчика — Федора Иванова. Эти бюрократические документы были порождены поступившей из Велижа жалобой на следователя Страхова, который вел допросы «с пристрастием» (избивал и пытал подозреваемых). Просьба отстранить Страхова уважена не была. Затем дело приняло другой оборот: не сумев выбить из обвиняемых признаний в убийстве Федора Иванова, Страхов и присланный ему на подмогу подполковник Шкурин стали шить им убийства других детей (в том числе, никогда не существовавших). В общей сложности дело тянулось 12 лет. Евреи были оправданы единогласным решением Государственного Совета (1835), признавшего, что оно состряпано из нелепостей, подтасовок и лжесвидетельств. Тем не менее, все мнимые убийства из Велижского дела перекочевали в «Розыскание». Из этого ясно, что автор, задолго до получения от А.К. Бруна материалов фон Фока, располагал полным архивом Велижского судопроизводства и ничего нового из этих материалов извлечь не мог.

Должен сказать, что я тоже не узнал из них ничего нового о Велижском деле, которое изучал еще в 1970-е годы, когда писал исторический роман «Хаим-да-Марья». [103] В основу романа положены материалы Велижского дела. Он был закончен в Москве в 1979 г., но издать его оказалось невозможно. О том, как его «рубили» в редакциях, рассказано в моей книге «Непредсказуемое прошлое: Выбранные места из переписки с друзьями», Спб., «Алетейя», 2010, сюжет десятый, стр. 236–258. Впервые роман был издан в Вашингтоне (изд-во «Вызов», 1986). В России появился через 20 лет и через 27 лет после написания (Спб., «Алетейя», 2006). Но для темы об авторе «Розыскания», если не сами документы, то тот факт, что они были запрошены Департаментом иностранных исповеданий, интересен и показателен. Он подтверждает, что «Розыскание», скорее всего, составлялось в этом департаменте. Главой его был тайный советник В.В. Скрипицын, под чьим именем оно было опубликовано в 1878 году, то есть за 35 лет до того, как к нему было приклеено имя Даля. Со времени смерти Скрипицына тогда прошло четыре года, со времени смерти Даля — шесть лет. Были живы многие люди, хорошо знавшие их обоих, служившие с ними в министерстве, но никто против авторства Скрипицына не возразил.

Не совсем ясно, почему на заключительном этапе деятельное участие в запросе материалов для «Розыскания» принял сам министр Перовский. Можно допустить (хотя я не могу настаивать на такой версии), что первоначальный вариант рукописи показался ему беспомощным, и для ее доработки он сам взялся добыть дополнительные материалы. Однако не особенно преуспел. Похоже, что пункт 131 — об отрезании языка (!) у крестьянина Прокопа Казана тремя напавшими на него евреями — появился в «Розыскании» или был несколько расширен благодаря сенатским материалам, запрошенным министром Перовским. Но так как обвиняемые по этому делу были оправданы, а Казан, за оговор, был наказан двадцатью ударами плетью, то вклад министра в изобличение евреев в ритуальных убийствах оказался более чем скромным.

Воспользовавшись архивными ссылками Ю. Гессена, А. Панченко не нашел ничего лучшего, как обвинить предшественника в… подтасовках! Он пишет:

«Гессен, писавший свою статью непосредственно после окончания дела Бейлиса, когда обсуждаемые нами вопросы были вполне злободневными, действительно опасался, что «на определенные круги имя Даля произведет впечатление», вследствие чего намеренно маскировал и отчасти подтасовывал выводы, следующие из упоминаемых им документов».

«Подтасовки» состояли, оказывается, в том, что, просмотрев архивную рукопись «Розыскания», Гессен написал, что вставки в текст, переписанный канцеляристом-переписчиком, сделаны НЕ рукой Даля.