Чарльз Вулли - Ур Халдеев

Глиняная посуда Эль-Обейда свидетельствует о том, что гончарное искусство — не местного происхождения и принесено сюда уже в полном расцвете откуда-то извне. Последние раскопки в Эриду обнаружили более ранние образцы такой же посуды, разница заключается только в степени совершенства, а стиль и характерные особенности здесь те же самые, что и в Эль-Обейде. Очевидно, первые поселенцы речной долины принесли эти формы керамики из своей родной страны. Но откуда? Пока что Сузы единственное место, где обнаружены аналогичные гончарные изделия: это расписная доисторическая посуда Элама. Нельзя сказать, что это одно и то же, однако несомненное сходство, целый ряд характерных признаков позволяют предположить, что гончарные изделия Элама и Нижней Месопотамии имеют как бы общих предков. Если это предположение правильно, то жители Эль-Обейда должны были спуститься в долину с Эламских гор на востоке. Вполне естественно, что высыхающие болотистые низины с их плодородной почвой должны были привлечь соседние племена. Но выгоды земледелия вряд ли могли соблазнить кочевников западной пустыни, а потому первые пришельцы явились в долину либо с севера, либо с востока. Однако между гончарными изделиями Эль-Обейда и северных племен, насколько нам известно, нет ни малейшего сходства: древние гончарные изделия севера не расписные. Поэтому даже частичная аналогия с Эламом является в данном случае решающей.

Пришельцы несомненно были земледельческим народом. Их самое распространенное каменное орудие — мотыга. Многочисленные маленькие кремневые осколки, по-видимому, остались от салазок-волокуш, употреблявшихся для обмолота зерна, а каменные ступки и ручные мельницы доказывают, что уже размалывали зерно, из которого пекли хлеб. Но самым любопытным свидетельством являются серпы, вернее осколки серпов, в изобилии усеявшие то место, где стояла деревня. Серпы были сделаны из обожженной глины. Казалось бы, глина — наименее подходящий материал для изготовления режущих инструментов, однако форма осколков не оставляет никаких сомнений. Обожженная глина настолько прочна, а режущий край так остер, что эти серпы в какой-то мере отвечали своему назначению. Разумеется, они часто ломались, — этим и объясняются находки огромного количества обломков и почти ни одного целого экземпляра.

Итак, жители деревни обрабатывали землю. Кроме того, они разводили домашних животных. На это указывает наличие коровьего помета в глиняной обмазке их хижин, а также найденная нами глиняная фигурка свиньи. Пряслица из обожженной глины или битума свидетельствуют о том, что они умели изготовлять пряжу, скорее всего шерстяную, и знали ткачество: тяжелые глиняные диски с двумя отверстиями почти наверняка служили противовесами ткацкого станка.

Как и следовало ожидать, жители этой деревни, расположенной вблизи реки и болот, употребляли в пищу рыбу: среди развалин хижин осталось много рыбьих костей. Многие рыбьи скелеты совсем маленькие: такую мелочь вылавливали сетями. Найденные нами голыши с желобками, по-видимому, были грузилами для сетей. Кроме того, мы нашли глиняную модель открытой, похожей на каноэ лодки с загнутым носом.

Обитатели деревни носили ожерелья из бусин, а также палочки в ушах или носу, — о них уже упоминалось выше. Некоторые глиняные статуэтки изображают женщин с огромными ожерельями и нарисованными на плечах линиями, которые, по-видимому, изображают накидки. Сохранилась и нижняя половина одной из таких фигурок с какими-то полосами: это либо узкие завязывающиеся спереди шаровары, либо следы татуировки.

Однажды в штаб экспедиции в Уре пришли два араба и, развернув свои платки, выложили на стол четыре или пять больших кремневых мотыг. Они сказали, что нашли их где-то «там, в пустыне». Получив хороший «бакшиш», арабы, как я и ожидал, через день или два явились с новыми мотыгами, но и на сей раз не сказали, где они их нашли. Когда они пришли в четвертый раз, я просто отказался им платить, сказав, что мотыг у меня достаточно и что, если они хотят получить «бакшиш», пусть покажут, где можно найти такие же камни. Арабы поняли, что для них это единственная возможность прилично заработать, и согласились.

Это место оказалось в десяти километрах к северо-востоку от Ура. Арабы называют его Раджейбе. Оно почти не возвышается над равниной, и, только подойдя поближе, мы убедились, каким образом наши арабы собирали такой богатый урожай мотыг: здесь невозможно было сделать и шага, чтобы не наступить на обработанные куски кремня или расписные глиняные черепки. Все это лежало прямо на поверхности таким толстым пластом, что под ним скрывался песок пустыни.