Сергей Мартьянов - Три камешка

- Не наши, не наши... - пояснил Батурин с ворчливой снисходительностью.

Двухэтажное оштукатуренное здание заставы походило на школу или колхозный клуб. Но в каменной ограде, опоясывающей постройки, зияли узкие амбразуры, а с внешней ее стороны виднелись огневые точки и ходы сообщения. "Крепко устроились", - отметил про себя Батурин.

На этом, пожалуй, кончались приметы, которые бы могли привлечь наметанный глаз бывшего военного. Во дворе было по-больничному чисто. Подметенные дорожки, подстриженные кусты, нарядные клумбы. Два уютных домика с верандами, еще какие-то постройки, одинаково побеленные, с огнетушителями на стенах. Кроме часового, двух-трех солдат, голых по пояс, и двух ребятишек, притихших при появлении машины, во дворе не было ни души.

Маруся и Дуся тотчас же принялись отряхиваться и причесываться, а к Батурину подошел большой белый кот, доверчиво потерся о штанину. Одна из девушек хотела его погладить, но кот в руки не дался и юркнул под машину. "Застава - родной дом пограничника", - прочитал Батурин на красном полотнище, натянутом над входом в помещение. Двери были распахнуты, виднелся темноватый прохладный коридор.

Ребятишки, диковатые и горластые мальчик и девочка, сорвались с места и, размахивая деревянными ружьями, с криками: "Стой! Руки вверх!" скрылись за углом казармы.

Но вот на крыльцо вышел высокий, сухощавый офицер с энергичным смуглым лицом.

- Майор Гусейнов, начальник заставы, - представился он и пожал руку Батурину, Марусе и Дусе. - Извините, что задержался. Звонили по обстановке, - и белки его глаз сверкнули какой-то странной, хищной улыбкой.

Несмотря на жару, он был в сапогах и зимней гимнастерке, туго перетянутой ремнем. Маруся и Дуся сразу заробели при нем, а Батурин отметил про себя его отличную строевую выправку.

Гусейнов пригласил их в канцелярию, расспросил как они доехали, потом повел в столовую обедать, показал заставу. Он оказался не таким уж строгим и страшным, любил шутку, и девчата снова осмелели и начали задавать вопросы.

- А почему у вас все двери открыты настежь? - спросила Маруся.

- Да как вам сказать, - уклончиво ответил Гусейнов. - Чтобы сквознячком проветривало помещение...

Маруся недоверчиво посмотрела на него, и тогда Батурин пояснил ей не очень уверенно:

- Это на случай тревоги. Так? - обернулся он к майору.

- Бывает и так...

- Ой, как интересно! - воскликнула Маруся. - А часто бывают у вас тревоги?

- Частенько...

- И нарушители идут, да? - переходя на шепот, спросила Дуся.

- Да идут иногда, но ребята у нас гостеприимные, чуть что, сразу на заставу приглашают, - и опять в глазах у него промелькнула хищная улыбка.

- А сколько вы их задержали?

- Евдокия, не приставай с глупыми вопросами, - одернул ее Батурин.

- Ничего, ничего, пускай спрашивают, - усмехнулся Гусейнов. - Только вот не помню точно, сколько мы их задержали, - обратился он к Дусе с серьезным видом. - Память у меня неважная.

Дуся покраснела, но ее поддержала Маруся:

- А как вы их задерживаете, расскажите. Ну, хотя бы, в последний раз?

Гусейнов снова улыбнулся.

- Ну что ж. Так и быть, расскажу. Пойдемте на берег.

Майор что-то негромко сказал дежурному, тот сбегал в казарму и принес начальнику бинокль и пистолет в огромной деревянной кобуре, которая сразу придала майору грозный, воинственный вид. Девчата опять присмирели, а Батурин деловито осведомился:

- Новой системы?

- Да.

- Хорош!.. На фронте мы "ТТ" носили.

- А где воевали? - спросил Гусейнов.

- Начал под Москвой, а кончил в Прибалтике.

- А я отступал от Прибалтики до Москвы. Потом в эти края, на границу.

- Ну, а меня под Каунасом ранило, и вышла отставка. Да, было дело...

И они оживленно заговорили, вспоминая, в каких полках и дивизиях воевали и кто был командиром. Когда они вышли на берег, майор замолчал. Умолк и Батурин. Они стояли на галечном гребне пустынного пляжа, в какой-нибудь сотне метров от высоких шестов.

- Вот тут у нас и проходит передовая.

Широкая полоса разномастной гальки. С одной стороны - берег, кусты, деревья, зеленые крутые взгорья; с другой - море. Небо очистилось и морская гладь искрилась на солнце. Прямо сквозь кусты и деревья просматривались какие-то строения, а дальше тоже поднимались взгорья. Это уже была заграница.

К берегу на той стороне подходило какое-то судно.

- Ой, как интересно, - прошептали Маруся и Дуся. - Вон корабль какой-то идет.

- Это швербот, - уточнил майор.

- Он чужой, да?