Норман Стоун - Первая мировая война. Краткая история

Члены британского кабинета понимали, к чему идет дело. Для британской внешней политики с 1850 года центральной была одна и та же проблема: Германия или Россия? Что бы произошло, если бы на переговорах в Брест-Литовске присутствовал министр иностранных дел Британии и заявил, что он не возражает против господства Германии в Европе при условии соблюдения всех интересов Британии в мире? Проблема в том, что тогда никто не верил Германии, и самая светлая голова в британской политике, Дэвид Ллойд Джордж утверждал: Германия, взяв под свой контроль ресурсы России, станет непобедимой. И даже без вторжения немцев в Бельгию британскому флоту пришлось бы защищать атлантическое побережье Франции. Вторжение в Бельгию дало лишь железный аргумент для вступления в войну, заставивший молчать даже оппонентов. Четвертого августа британцы выдвинули свой ультиматум: освободить Бельгию. Он остался без ответа. И европейская война превратилась в мировую.

1

За четыре года мир будто шагнул из 1870 года в 1940 год. В 1914 году кавалерия гарцевала под бравурную музыку, австрийский князь Клари-Альдринген облачился в парадную военную форму, которую прежде надевал по случаю торжества в Букингемском дворце, и на первых военных иллюстрациях изображались солдаты со штыками и разрывами шрапнели над головой. Все как в 1870 году. Крепости готовились к длительным осадам, медицинская помощь была примитивной, и тяжело раненные чаще всего умирали. К 1918 году все переменилось, и французские генералы уже разработали новый метод ведения войны — взаимодействие танков, пехоты и авиации на манер германского блицкрига (молниеносной войны) 1940 года. Война превратилась в страшного убийцу — унесла десять миллионов жизней, и французский писатель Луи Фердинанд Селин, сам врач, назвал ее «вакцинированным апокалипсисом». Медицина за четыре года достигла таких успехов, каких не имела ни до, ни после войны. В 1918 году не удавалось спасти только один процент раненых.

В 1914 году еще мало кто осознавал ужасы войны. Людьми овладела странная эйфория. Войска уходили на фронт под восторженные возгласы возбужденных толп. Генералам, гордо восседавшим на боевых конях, виделись статуи, возведенные в их честь на городских площадях. Еще ни одна война не начиналась при таком массовом непонимании ее природы и трагичности. Нашло помутнение мозгов и на британцев. Министр иностранных дел сэр Эдуард Грей, выступая 3 августа 1914 года в палате общин, назвал войну с Германией правильной, и его речь была встречена чуть ли не овацией. Он заявил, что Великобритания пострадает в любом случае — «будем мы воевать или останемся в стороне», — чем и убедил членов парламента.

Британская экономика почти на пятьдесят процентов, а германская — на треть зависели от внешней торговли, в значительной мере со странами Европейского континента. Разрыв торговых связей угрожал безработицей и банкротством компаний и предприятий. Другой правительственный министр (ушел в отставку) предупреждал: обострение социальных проблем из-за кризиса в торговле приведет к беспорядкам, аналогичным революции 1848 года, когда спокойствие в Европе нарушили массовые бунты в городах. Банкиры, сэр Фредерик Шустер из банка Англии, например, убеждали всех: войну надо закончить за полгода. Сами же генералы считали: у них есть все необходимое на длительное время — и миллионы людей, и продовольствие, и обмундирование, фураж, вооружения, транспортные средства. Но банкиры оставались при своем мнении. Кто и как оплатит войну? Британцы и французы не испытывали недостатка в финансах, чего нельзя было сказать о Германии: у федеративного государства имелось множество самых разных затрат. Венгерский министр финансов барон Телески, когда его спросили, как долго он сумеет оплачивать войну, сказал: три недели {1} 1 1. Верил в то, что война будет недолгой, и пражский журналист Эгон Эрвин Киш. Уходя на фронт, он отказался от предложения матери взять с собой запасное нижнее белье: «Не думаешь ли ты, что это будет еще одна Тридцатилетняя война?» . Золотые запасы иссякнут (в 1914 году еще в ходу были золотые монеты), начнется массовый выпуск бумажных денег, а это значит: инфляция, все больше и больше грязных, замусоленных банкнот, быстро теряющих свою стоимость. В результате — обострение социальных проблем, бедные станут еще беднее, начнется голод. Именно это и произошло в России, где в 1917 году вспыхнула большевистская революция, и чуть не случилось в Италии, где инфляция подскочила до семисот процентов. Банкиры не ошибались в своих расчетах.