Юрий Маслов - Белогвардейцы

"А ведь он прав", - подумал тогда Дольников. И когда вскоре взяли небольшой уездный городишко, пригласил Сырцова в библиотеку, чтобы отобрать для него книги по истории.

Они шли по городу, и Сырцов старательно не замечал того, на что Дольников взирал с преувеличенным вниманием - на взломанные и разграбленные лавки, магазины, квартиры...

- Твои работали, - язвительно проговорил он. - Разве это бойцы? Варвары! Жители от вас как от чумных шарахаются! Нос из дома не высунут!

- Не жители - буржуяки, Миша, - возразил Сырцов. - А этих сволочей не грех и грабануть. - Он указал рукой па розовый особняк с колоннами. Смотри, какие хоромы себе понастроили!

Дольников внимательно осмотрел дом, но восхищения не выразил. Сказал:

- Дом как дом. У меня много лучше. И пруд рядом, и березовая роща. - И затих, ожидая взрыва пролетарского гнева. Но Сырцов, как ни странно, не разразился проклятиями, более того, проявил обыкновенное человеческое сочувствие.

- Разграбили? - спросил мягко.

- Наверное.

- Жалко?

- Вас жалко. Облик человеческий теряете.

- Ты как Ворошилов, - хохотнул Сырцов. - Он чуть что: "Гады! Мародеры! Расстреляю, вашу мать!",..,

- Я бы на его месте давно с десяточек к стенке поставил.

Сырцов сделал вид, что не расслышал реплики.

- А Буденный ему в ответ: "Климент Ефремыч, та нехай хлопцы побалуют, нехай буржуяков грабанут!"

- Так это ты с его слов поешь?

- Я, Миша, Семен Михайловича уважаю...

- Слепой ты, Федя, - перебил его Дольников. - Семен Михайлович глупость сморозил, а ты повторяешь... А бойцы за ваши речи будут башкой расплачиваться - Ворошилов умеет слово держать.

Сырцов всей пятерней помял твердые, как камень, монгольские скулы.

- Да, с Думенко он строго обошелся...

Рядовой царской армии Думенко командовал корпусом. Бойцы его боготворили: и рубака лихой, и в обращении прост. И не строг - на многие шалости своих подчиненных смотрел сквозь пальцы, ибо от природы сам был шаловлив, - и выпить не дурак, и до женского пола большой любитель.

Но и Ростове Думенко хватил через край, и, чтобы остановить разбойного атамана, к нему в штаб прибыл комиссар корпуса Микеладзе. И погорячился. Надо бы разбор на утро оставить, когда Думенко, мучаясь совестью и сгорая от стыда за содеянное, обычно падал перед иконами на колени и бился лбом об пол, замаливая грехи. Но Микеладзе, увидев, что гуляет весь штаб, что гулянию этому и конца не видно, не выдержал, грохнул куликом но столу, заорал, сверкая белками изумрудных восточных глаз:

- Пьянку прекратить!

Может быть, Думенко и послушался бы - мужик он, в общем-то, был покладистый, - но подлила масла в огонь юная гимназистка, которую хлопцы пустили по рукам. Выскочив и слезах из соседней комнаты, она, прикрывая руками обнаженную грудь, истошно завопила: "Помогите!"

Микеладзе бросился на помощь, но путь ему преградил Думенко.

- Здесь я командую! - Он ухватил гимназистку за волосы и ткнул библейским личиком в миску с квашеной капустой. - Свои порядки у меня не заводи. - И, обложив комиссара трёхэтажным матом, указал на дверь. - Вон!

- Повтори! - Микеладзе потянулся за револьвером, но Думенко опередил выстрелил первым...

Утром по приказу Ворошилова Думенко был арестован и препровожден в местную тюрьму.

- Как думаешь, его расстреляют? - спросил Сырцов.

- Расстреляют, - кивнул Дольников.

- Но ведь Троцкий ему лично золотые часы вручал - "Лучшему солдату Красной Армии".

- А теперь расстреляет - дисциплина! - Дольников остановился перед входом в библиотеку. - Ну вот, мы, кажется, у цели. - Он вошел в просторный вестибюль, осмотрелся. Весь пол устилали порванные книги. - И здесь твои хлопцы поработали...

- Не мои - местные жители, - сказал Сырцов. - Им топить нечем.

Дольников нагнулся, поднял книгу с пожелтевшими от сырости страницами "Король Лир".

- Хорошая? - поинтересовался Сырцов.

- Серьезная, - сказал Дольников, вскинул голову и прислушался. - Кто-то скачет!

Они вышли на крыльцо, и Сырцов, заметив двух всадников, моментально признал в одном из них командира полковой разведки Петра Лысенкова. И помрачнел.

- Никак, стряслось что, - подумал вслух.

Лысенков подскакал первым, осадил коня и, ткнув нагайкой в сторону незнакомца, молоденького солдата с выражением горделивой ответственности за порученное

дело на широкоскулом лице, сказал:

- До вас, командир!

- Вы товарищ Сырцов? - спросил солдат.

- Я.

Солдат вытащил из-за пазухи и протянул Сырцову

пакет.