Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

При этом Столыпин понимал необходимость реформ. Несмотря на сильные опасения царя, при самом активном участии Столыпина с 20 февраля 1907 года стала работать Вторая Дума.

При чём с известным выражением Столыпина — «Не запугаете», работу Второй Думы он организовал по новому, по своему видению. Вот как эту Думу охарактеризовала оппозиция в лице Милюкова: «Она (Дума) превратилась в «департамент министерства внутренних дел».

Интересно выглядели протестные мероприятия против этой Думы. Ранее мы видели как рабочих заставляли участвовать в протестных акциях: останавливали котлы, срезали ремни механизмов и ходили по домам рабочих. Солженицын, цитируя Диманштейна показывает, что такие же «демократические» методы применялись и к своим —

«А когда надо было протестовать против созыва «булыгинской» (законосовещательной) Думы — кампания «перенеслась из «биржи» в еврейском районе в синагоги… Туда же являлись во время молитвы ораторы партии… под защитой своего боевого отряда, который являлся туда вместе с докладчиком и занимал все выходы…

На этих собраниях обычно принимались предлагаемые, заранее подготовленные резолюции без всяких возражений», — а куда ж было деваться бедным молящимся евреям? Попробуй этим молодчикам возрази!» Эта же «демократическая» традиция неуклонно соблюдалась и в советское время.

Судя по мемуарным записям тех лет С. М. Дубнова оптимизма у сторонников революции ещё было много. Они организовали для продвижения своих взглядов в Думе партию конституционных демократов (кадетов). Семён Маркович в своих мемуарах отметил —

«Я сравнивал кадетов с жирондистами французской революции». Эту партию «народной свободы» вместе с Милюковым Павлом Николаевичем(1859–1943 гг.) возглавил Винавер Максим Моисеевич(1862–1911 гг.). Эта партия и продвигала интересы еврейского сообщества. Хотя и Милюков был личностью заметной, но он фактически являлся русской ширмой этой партии.

Свидетельница событий тех лет А.Тыркова-Вильямс о кадетах вспоминала в Нью-Йорке — «Вдумываясь в пути и перепутья еврейских влияний (в кадетской партии), нельзя обойти Милюкова. Он с самого начала стал их любимцем, был окружён кольцом темноглазых почитателей, в особенности почитательниц… они, под сурдинку, баюкали его своими мелодиями, заласкивали его, без всякого стеснения осыпали его до комизма вздутыми похвалами».

То ест, это была некая кукла, свадебный генерал еврейской партии, личность абсолютно не самостоятельная, к тому же по собственному признанию — он был член некой тайной ложи. Эта информация важна не столько для понимания событий 1905–1906 гг., сколько очень важна для 1916–1917 гг.

Кроме Винавера в руководстве партии кадетов были Слиозберг и Грузенберг. Активная работа в Думе для них была принципиально важной — если вспомнить высказывание Моисея Гольдштейна: «Мы не примем равноправия из окровавленных рук самодержавия, мы возьмём его из свободного всероссийского парламента!»

Поскольку партия кадетов возродилась в наше время — в XXI веке, то стоит внимательно глянуть в её корень, вернуться к первоисточнику, — Солженицын цитирует Краткую Еврейскую Энциклопедию –

«Местные отделения (еврейского) Союза (полноправия) и конституционно-демократической партии нередко состояли из одних и тех же людей», «В черте оседлости евреи составляли подавляющее большинство членов (кадетской) партии, во внутренних губерниях — вторую по численности национальную группу…».

Как писал Витте, «почти все еврейские интеллигенты… пристали к партии «Народной свободы» (т. е. кадетам)… Партия эта в значительной степени обязана своим влиянием еврейству, которое питало её как своим интеллектуальным трудом, так и материальным».

Как кадеты работали во второй Думе, и причём в самом главном вопросе — еврейском, опять же прекрасно описал Солженицын —

«Но ещё до выборов во 2-ю Думу — еврейским равноправием озаботилось правительство. Через полгода после своего вступления в премьерство, в декабре 1906, Столыпин провёл постановление правительства (так называемый «журнал совета министров») о дальнейшем частичном снятии еврейских ограничений, причём ключевых…(далее требовался «одобрямс» царя)».

Государственный секретарь С. Е. Крыжановский сообщает, что государь тогда положил резолюцию в этом духе: пусть народные представители берут на себя ответственность и за возбуждение и за решение этого вопрос. На этот раз Николая можно понять — чтобы очередное послабление не выглядело очередной вынужденной уступкой или подарком с барского плеча, — пусть сами народные представители дадут себе свободу или очертят её новые границы.