Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

Логично получается — если уничтожить разделение труда, то всё рухнет по цепочке и города, и промышленность, и полиция, и государство.

Тему разделения труда затрагивал ещё Гегель: «Всеобщий труд есть, таким образом, разделение труда».

Но Гегелю не приходило в голову этим возмутиться и это изменить. У него это было естественным этапом и элементом эволюции, ведь у Гегеля сама история человечества — это «прогресс духа в созерцании свободы». В том числе это и свобода выбора, в том числе и труда.

Маркс допускает в вопросе разделения труда глобальную философскую, мировоззренческую ошибку. Разделение труда — это в природе, в жизни есть специализация. А специализация есть уже у деревьев в лесу. Специализация обуславливается с одной стороны и прежде всего генетикой, врождёнными наклонностями, а затем внешней средой, когда любой органический индивид пробует приспособиться к реальным жизненным условиям, к окружающему его миру. Идеальным является, конечно, совпадение — востребованность окружающей средой чего-то и наличие этого в индивиде, природные склонности индивида к этому.

Специализация есть основа разнообразия этого мира, вида, рода и т. д. Именно специализация обеспечивает качественный разброс особей одного вида или рода, что обеспечивает многовариантность приспособления и, следовательно, — выживаемость всего рода. Одни птицы, приспосабливаясь к окружающей среде, отказываются от крыльев и от полёта (например — страус), у других в результате приспособления-специализации крылья превратились в ласты, и они не летают, а плавают.

Специализация существует уже в любом стаде и коллективе животных. В племенах людей у одних лучше получается с земледелием, а у других на охоте, а только третьи способны так хорошо выделывать шкуры и шить одежду. Маркс полностью игнорирует специализацию как закономерность и обязательную составную часть этого мира. Маркс продолжает любопытную логику —

— «Впрочем, совершенно безразлично, что предпримет само по себе сознание; из всей этой дряни мы получаем лишь один вывод, а именно, что три указанных момента — производительная сила, общественное состояние и сознание — могут и должны вступить в противоречие друг с другом…»

И далее Маркс делает глупейший в истории человечества вывод —

«Разделение труда делает возможным — более того: действительным, — что духовная и материальная деятельность, наслаждение и труд, производство и потребление выпадают на долю различных индивидов; добиться того, чтобы они не вступали друг с другом в противоречия возможно только путём устранения разделения труда».

Вот попытка уравнять людей устранив специализацию, разделение труда. Он решил отменить многовековой результат эволюции. Он решил убрать сразу два самых фундаментальных закона этого мира — закон разнообразия и закон развития.

Если бы это была только безобидная теория, то можно было бы искренне посмеяться над Марксом и марксистами, но! — в СССР на основе этого постулата Маркса решили устранить противоречия между интеллигенцией и рабочими — уравняв интеллигенцию с рабочими, и даже опустив её по оплате труда ниже. Результаты прекрасно известны.

Меня поражает живучесть этой элементарной ошибки Маркса. Приведу пример, который приводил в предыдущей книге. После выхода книги мне говорили — ну и здорово ты придумал пример на площади. Утверждаю — реальный живой пример, описал как было на самом деле. А было вот что:

Будучи в 1998 году на праздничном митинге на Дворцовой площади, ко мне подошла группа из 6–8 человек — коммунистов. Уверенные в своём теоретическом превосходстве и правоте своего марксизма, они ходили в толпе, затевая умышленно споры со сторонниками различных партий, громя при этом демократию, нынешнее правительство и президента. В общем, картина на таких мероприятиях знакомая.

Среди этой группы по внешнему виду были и рабочие и интеллигенты. Довольно долго я за ними наблюдал — они кружили вокруг меня, приставая к людям, кто-то не хотел начинать дискуссию, кто-то полностью с ними соглашался и клеймил подлых демократом. И они неудовлетворённые отсутствием достойного сопротивления и хорошей классовой борьбы усиленно искали достойную антагонистическую жертву. И нашли — меня. Мой внешне интеллигентный вид и насмешка в глазах давали им надежду наконец-то получить полную сатисфакцию в достойной идеологической борьбе и полной победе. Состоялся примерно следующий диалог —