Олег Смыслов - Накануне 1941 года. Гитлер идет на Россию

Остается третье, украинское направление. В стратегическом отношении пути борьбы за Украину для Германии те же, что и за Белоруссию, т. е. связано оно с использованием польской территории. В экономическом отношении Украина имеет для Германии исключительное значение. Она решает и металлургическую, и хлебную проблемы. Германский капитал пробивается к Черному морю. (…)

Итак, территорией, за которую Германия, вероятнее всего, будет драться, является Украина. Следовательно, на этом театре войны наиболее вероятно появление главных сил германской армии. (…)

В конечном счете можно сделать вывод, что независимо от того, будет ли предшествовать войне против СССР война Германии с Чехословакией и Румынией или не будет, все равно главные интересы гитлеровской Германии направлены в сторону Украины. Из этого должен исходить, это должен учитывать наш оперативный план. Однако наш оперативный план этого не учитывает. Он построен все так же, как если бы война ожидалась с одной только Польшей».

К слову, с 1 по 10 июня 1937 г. Тухачевского заставили собственноручно описать организацию заговора и «План поражения» Красной армии. Эти показания тут же были отправлены Сталину, а к делу они были приобщены сразу же после процесса. В сущности, этим «планом» маршал взывал к разуму руководства страны перед грядущей опасностью фашистского вторжения. Он высказывал свои соображения, открывая глаза вождю на многие вещи, за которые боролся с Ворошиловым и его окружением. «Германская армия в 1938 году значительно вырастет и технически окрепнет», — предупреждал Тухачевский. По большому счету, «План поражения» маршала — не что иное, как предсмертное завещание Родине, государству, власти и народу. И если он в чем-то ошибался, так это только потому, что не дожил до 1939 г., когда бы воочию увидел блицкриг вермахта. А если бы прожил еще, то и вовсе смог бы увидеть истинное направление главного удара немцев. Но тогда, в 1937 г., еще было рано делать правильные выводы. Германия второй половины 30-х годов удивляла мир с каждым днем, а ее вооруженные силы росли и крепли с каждым часом. Тогда, в 1937 г., изложенное Тухачевским совпадало с разведывательной информацией 1935 г. и последующего времени, вплоть до его ареста.

Кто знает, что вынес для себя Станин из «завещания» Тухачевского? Однако 18 сентября 1940 г. вождь высказал свою точку зрения начальнику Генерального штаба о наиболее вероятном направлении главного удара потенциального противника:

— Германия постарается направить в случае войны основные усилия не в центре того фронта, который тогда возникает по линии советско-германской границы, а на юго-западе, с тем, чтобы прежде всего захватить у нас наиболее богатые промышленные, сырьевые и сельскохозяйственные районы.

«В соответствие с этим Генштабу было поручено переработать план, предусмотрев сосредоточение главной группировки наших войск на юго-западном направлении», — рассказывал маршал Советского Союза К. А. Мерецков.

«Как только гитлеровской Германии было позволено перевооружиться без активного противодействия со стороны союзников, Вторая мировая война стала почти неизбежной», — вспоминает в своих мемуарах Уинстон Черчилль. Но дальше он удивляет еще большей откровенностью: «Летом 1935 года Германия в нарушение договоров вновь ввела всеобщую воинскую повинность. Великобритания простила ей это, и, заключив с ней сепаратное соглашение, позволила восстановить флот, а при желании и строить подводные лодки в одинаковом количестве с Англией.

Нацистская Германия тайно и незаконно создала военно-воздушные силы, которые к весне 1935 года уже открыто претендовали на равенство с английской авиацией. Она уже второй год после длительной тайной подготовки усиленно производила вооружение. Великобритания и вся Европа, а также далекая, как тогда считали, Америка оказались перед лицом организованной мощи и стремления к войне самой боеспособной 70-миллионной нации Европы, жаждавшей вернуть себе попранную национальную честь. И если бы эта нация заколебалась, ее погнал бы вперед безжалостный военный, социальный и партийный режим.

Возможно, было еще время отстоять систему коллективной безопасности на основе явно выраженной готовности всех членов Лиги Наций, которых это касалось, осуществить ее решения с оружием в руках. Демократические страны и связанные с ними государства реально и потенциально все еще были значительно сильнее своих противников, но их положение, по сравнению с противником, не было и наполовину таким благоприятным, каким оно было год назад. Благонамеренность, сдерживаемая инертностью и робостью, не может противостоять вооруженной и решительной безнравственности. Искренняя любовь к миру не может служить оправданием для втягивания сотен миллионов простых людей в тотальную войну».