Олег Смыслов - Накануне 1941 года. Гитлер идет на Россию

Буквально через несколько дней Гитлера назначают на должность «доверенного лица» или «агента», выступающего с докладами перед солдатами. А когда формируется группа агитаторов для военного лагеря Лехфельд, его назначают туда.

«Здесь он учился так наполнять изначальный материал своих маниакальных мировоззренческих идей актуальным содержанием, чтобы его основные положения казались неопровержимыми, а текущие политические события обретали вселенский масштаб. И те черты оппортунизма, которые придадут твердолобости национал-социалистической идеологии столь своеобразный характер беспринципности, тоже не в последнюю очередь имели своей основой неуверенность начинающего оратора, которому приходилось опробовать на публике эффективность своей одержимости и искать для своих экзальтированных мыслей гарантирующие отклик формулировки», — считает Иоахим Фест.

В его ораторском опыте скоро наметились «легко доступная манера» изложения и страстный «фанатизм». Но самое главное, он особенно напирал на опасность еврейства, «версальский позор» и пагубность «интернационализма».

В сентябре 1919 г. Гитлеру поручили побывать на собрании «Немецкой рабочей партии» (DAP), установить характер этого объединения и написать отчет. После доклада на тему «Как и какими средствами можно устранить капитализм?» началась дискуссия. И вот среди всего лишь нескольких десятков присутствующих Гитлер попросил слова и с яростью обрушился на предыдущего оратора.

Когда он покидал собрание, ему предложили «захаживать еще». А через несколько дней Гитлеру пришлют членскую карточку под номером 55, и он пойдет на предстоящее заседание комитета. Так, вступив в ДАП, Гитлер стал седьмым членом комитета, ответственным за агитацию и пропаганду. Ему уже тридцать, и теперь он мечтает о политической карьере, а выход из неудовлетворенности прошлого находит «в ораторском даре, чью триумфальную мощь он открыл в себе фактически только теперь». С присущим ему фанатизмом Гитлер «принимается за превращение боязливой, статичной застольной компании в шумную, публичную боевую партию». Арендовав за пятьдесят марок подвальное помещение пивной «Штернэккерброй», Гитлер организует штаб. «Там поставили стол и пару взятых напрокат стульев, установили телефон и привезли несгораемый шкаф для членских карточек и партийной кассы. Вскоре появилась старая пишущая машинка „Адле“ и печать».

Дальше — больше. Гитлер расширяет состав комитета до двенадцати человек, привлекая в первую очередь тех, кто предан ему лично.

В феврале 1920 г. партия Гитлера готовит свой первый большой митинг в главном зале пивной «Хофбройхаус», где присутствует уже две тысячи человек. Сам новый вождь выступает вторым, нападая, как всегда, на трусость правительства, на Версальский договор и, конечно же, на евреев. Но самое главное — он зачитывает новую программу партии, на выработке которой настоял незадолго до мероприятия.

«Программа, — как пишет один из биографов, — содержала 25 пунктов и соединяла в себе более или менее произвольно собранные и объединенные их эмоциональной притягательностью элементы уже знакомой идеологии „фелькише“ с актуальными потребностями нации в протесте и ее стремлению к отрицанию действительности».

Фактически через неделю партия была переименована в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию — NSDAP (НСДАП) и одновременно переняла боевой символ своих единомышленников — свастику. В «Майн кампф» — «Моей борьбе» — Гитлер вскоре напишет: «Я многому научился у марксизма. Я сознаюсь в этом без обиняков. Но не этому скучнейшему учению об обществе и не материалистическому взгляду на историю, этой абсурдной чепухе… Но я научился их методам. Только всерьез взялся за то дело, которое робко начали эти мелкие торгашеские и секретарские душонки. В этом и заключается весь национал-социализм. Приглядитесь только повнимательнее… Ведь эти новые средства политической борьбы идут, по сути, от марксистов. Мне надо только было взять и развить эти средства, и я имел, по сути, то, что нам нужно. Мне надо было только последовательно продолжать то, что десять раз сорвалось у социал-демократов, в частности, вследствие того обстоятельства, что они хотели осуществить свою революцию в рамках демократии. Национал-социализм — это то, чем марксизм мог бы быть, если бы высвободился из абсурдной, искусственной привязки к демократическому строю».

Теперь в партии 193 человека, из которых более двадцати составили кадровые военные. В этом плане капитан Эрнст Рем будет помогать партии людьми, оружием и деньгами.