Сборник Сборник: Никогда не забудем

Пять дней, питаясь одной ягодой клюквой, мы бродили по лесу, пока не набрели на знакомую тропинку. Осторожно, чтобы нас никто не заметил, стали подкрадываться к лагерю. Но там никого не было, только одиноко ходила курица. Мы так проголодались, что поймали ее, ощипали и, поскольку у нас не было спичек, стали есть сырую.

Потом пошли дальше. Наконец нашли свой отряд.

— Мы уже думали, что вас немцы схватили, — сказал командир.

— Где им нас поймать! — ответили мы.

Нас отвели в новый шалаш и хорошо накормили. Повар налил нам перлового супу с бараниной, а вдобавок еще по миске затирки. Хлеба не было.

Пришло время, и партизаны соединились с Красной Армией. Меня скачала брать не хотели, но я сказал, что у меня нет ни отца, ни матери, и тогда лейтенант Красных, командир взвода связи, зачислил меня на довольствие и даже стал звать сыном. Я и сейчас переписываюсь с ним.

Во взводе я стал изучать воинское дело — проходил уставы, разбирал и собирал телефонные аппараты. Тут впервые в жизни мне дали карабин. Я был так рад, что нигде с ним не расставался. На мне была военная форма. Называли меня — воспитанник Первого Прибалтийского фронта.

Наша стрелковая бригада находилась в Витебской области до 15 мая 1944 года. В этот день мы пошли в наступление. Я уже умел тянуть связь, знал все неисправности телефонных аппаратов — и наших и немецких. Я принимал участие в освобождении города Полоцка.

В Полоцке нашу бригаду расформировали. Я попал в отдельный батальон связи. Когда мы снова пошли в наступление, мне дали гвардейский значок. Я стал гвардейцем. С нашим гвардейским батальоном я прошел Польшу, Литву, Латвию. Мы освободили много городов, только названия у них все такие, что не запомнились. Помню, в Риге какой-то мужчина долго расспрашивал меня, как я попал в армию, а потом дал мне большой букет цветов. Я поблагодарил.

— Держись, сынок! Скоро кончится эта война.

Я ответил:

— Как до Берлина дойдем.

Но я не дошел до Берлина. В Пруссии произошел такой случай. Я и трое разведчиков — Кузьмин, Савченко и Бойкодамов пошли к немцам в тыл. Нам нужно было узнать, сколько у них батарей и где они находятся. Пошли ночью. Взяли автоматы и две катушки с проводом. Через линию обороны идти было страшно, но мы пробрались удачно. Шли вместе, пока хватило провода. Потом я остался налаживать связь, а разведчики пошли дальше. Я подключил аппарат, сообщил своим, что все в порядке, и стал маскироваться. Начинало светать, когда Савченко принес мне листок бумаги. Там были записаны квадраты на карте и количество немецких батарей. Он велел передать это командиру, а сам пошел назад, к товарищам. Я дал звонок, чувствую — ручка аппарата крутится легко. Значит, связи нет. Пошел искать обрыв на линии. Иду, иду, а уже становится светло. Наконец нашел один конец провода, потом второй и стал их связывать.

Вдруг из-за кустов показалось двое немцев. Они шли прямо в мою сторону, по пока еще меня не видели. Я схватил автомат, прицелился и дал очередь. Немцы упали. Я хотел идти к аппарату, но подумал, что у немцев могут найтись какие-нибудь важные документы. Вернулся, забрал все бумаги, какие у них были: оружие забросил в кусты. Потом передал по телефону сведения о батареях гитлеровцев, а заодно рассказал и про свою встречу с немцами.

Командир отвечает:

— Спрячься где-нибудь там, чтобы осколки не задели. Сейчас открываем огонь.

Когда пехота пошла в наступление, меня подобрали наши бойцы. На другой день капитан Анохин вызвал меня из строя.

— Гвардии рядовой товарищ Козлов, вы награждаетесь медалью «За отвагу».

Я ответил:

— Служу Советскому Союзу!

А потом снова наступление. Я бил немцев, мстил за отца и мать до самого Дня Победы. День 9 Мая я встретил в Данциге и на радостях расстрелял все патроны и ракеты.

После войны наш батальон три месяца стоял на берегу Балтийского моря. Я часто катался по морю на лодках и на кораблях.

Когда начался учебный год, меня послали учиться.

Алик Козлов (1932 г.)

г. Минск. Железнодорожное ремесленное училище № 3.

Во время блокады немцы убили мою мать. Мы, дети, разбежались кто куда. Я бежал вместе с тремя партизанами. В Птичском лесу немцы стали нас догонять. Спрятаться было негде, и я залез на дерево. Немцы шли цепью и заметили меня. Они стали размахивать руками, кричать, чтобы я слезал. Я не послушался. Тогда они несколько раз выстрелили. Возле самого моего уха пропела пуля. Я вздрогнул, но не двинулся с места. Решил: «Пусть лучше убьют, а слезать не буду».