НКЮ издательство. - Процесс антисоветского троцкистского центра.

Лившиц: Нет.

Вышинский: Хорошо. А относительно Глебова-Авилова вам не было известно, что он занимался террористическими актами?

Лившиц: Глебов-Авилов мне об этом говорил.

Вышинский: Против кого он готовил террористический акт?

Лившиц: Против Сталина.

Вышинский: Вопрос, по-моему, ясен.

Председательствующий: Объявляется перерыв до 11 часов утра 27 января.

Председательствующий: У защиты есть вопросы к подсудимому Лившицу?

Защитник Брауде (обращаясь к Лившицу): При первом разговоре с Князевым о его отношении к японской разведке вы назвали фамилии лиц, от которых вы узнали об этом?

Лившиц: Нет.

Брауде: А Пятакова не называли?

Лившиц: Нет.

Брауде (обращаясь к Князеву): Сказал ли вам Лившиц, что источником этой информации является Пятаков?

Князев: Я точно припоминаю, что когда я встретился с Лившицем, он знал о моей связи с троцкистской организацией и моих сношениях с японцами. Об этом сказал ему Пятаков.

Вышинский: Подсудимый Князев, когда вы начали свою контрреволюционную деятельность?

Князев: С апреля 1934 года. До этого я никогда не принадлежал к троцкистской группировке, но колебания возникли у меня еще в 1930-1931 гг. по вопросам индустриализации и коллективизации сельского хозяйства и работы транспорта. И я с этими колебаниями докатился до взглядов, не отделяющих меня от взглядов троцкистских.

Вышинский (обращаясь к Князеву): Вы участвовали в диверсионной и вредительской работе на транспорте?

Князев: Участвовал.

Вышинский: В чем она выражалась?

Князев: В организации крушений, и подрыве путевого хозяйства в паровозного парка; преследовалась цель подорвать работу [c.135] уральской, особенно металлургической, промышленности. Троцкисты на Южно-уральской дороге срывали программу ремонта железнодорожного пути. Вместо того, чтобы отпускаемые средства вкладывать в реконструкцию пути целыми участками, мы их распыляли по отдельным километрам. Таким образом они не давали необходимого эффекта, путь продолжал ухудшаться. Это преследовало цель создания большого количества крушений.

Второй вид подрывной работы - это дезорганизация ремонта паровозов, ухудшение ухода за паровозами, чтобы выводить в конечном счете их из строя. Все эти методы подрывной работы в 1935 году Липшицем были подтверждены. Лившиц одновременно сказал, что сейчас надо от общих методов подрывной работы перейти к крушениям, где были бы человеческие жертвы. Я тогда спросил Лившица - разве мы, троцкисты, против рабочего класса, против населения вообще? Лившиц сказал, что речь идет об очень острой борьбе со Сталиным, что мы должны добиться полной дискредитации руководства партии в глазах парода, рядом отдельных ударов по населению вызвать озлобление против Сталина, против правительства и создать у населения впечатление, что во всем виновато правительство.

* * *

Затем Князев показывает, что к августу 1935 года на Южно-уральской дороге, начальником которой он являлся в то время, под его руководством, при помощи Левина (зам. нач. службы эксплоатации), Долматова (нач. службы пути), Бочкарева (инспектора), Щербакова (нач. паровозного отдела) были созданы троцкистские подпольные группы в Златоусте, Шумихе, Кургане, Уфалее, Козыреве.

* * *

- Когда я, - продолжает свои показания Князев, - Левину, Бочкареву, Щербакову и Долматову рассказал после возвращения из Москвы о своей встрече с Лившицем, Левин тогда же сказал, что это дело можно организовать с помощью Маркевича - начальника станции Шумиха. 27 октября 1936 года на Шумихе было организовано крушение воинского поезда № 504.

Вышинский: Воинский поезд № 504 по акту. Акт о крушении вы составляли?

Князев: Я.

Вышинский: В этом акте вы отражали действительное положение вещей?

Князев: Неправильное дал объяснение, ложное. Я скрыл, что это крушение создано троцкистской организацией.

Вышинский: Какие обстоятельства помогли скрыть действительное положение вещей?

Князев: Насколько помню, я в это время был в Кургане. Мне сказали, что в Шумихе произошло крушение. Я тогда выехал в Шумиху экстренным поездом и первым долгом пошел посмотреть место крушения. Когда я пришел туда, ко мне подошел помощник начальника станции Ваганов и вскользь дал понять, что это дело рук Маркевича. [c.136] Я сразу понял, что это дело нашей организации. Организовал его непосредственно Колесников, старший стрелочник, дежуривший на входных стрелках. Находившейся на дежурстве ученице Чудиновой он приказал перевести входную стрелку № 14 на занятый путь. Так как ученица не понимала, что такое нормальное положение стрелок, то и выполнила это задание. Старый квалифицированный стрелочник, стоявший у стрелки пути, на который должен был в действительности приниматься поезд. Колесниковым послан был в это время убирать стекла из фонарей.