НКЮ издательство. - Процесс антисоветского троцкистского центра.

Вышинский: Какие связи?

Бухарцев: Он мне не сказал, какие. Я представлял себе, что это такие связи, в таких кругах, которые могут это сделать.

Вышинский: Какие это круги?

Бухарцев: Германские правительственные чиновники.

Вышинский: А самолет? Вы - опытный журналист, вы знаете, что летать через границу из одного государства в другое - дело не простое. [c.50]

Бухарцев: Я понял это так, что он, Штирнер, может сделать это через германских официальных лиц. Имелась в виду поездка к Троцкому. Они не ради прекрасных глаз Штирнера это делали.

Вышинский: А без вас нельзя было обойтись в этом деле? Ради чего вы участвовали в этой операции?

Бухарцев: Я был членом троцкистской организации.

Председательствующий: Объявляется перерыв до 11 часов утра завтрашнего дня. [c.51]

Председательствующий: Заседание продолжается. Приступаем к допросу подсудимого Радека. Подсудимый Радек, вы подтверждаете свои показания, которые давали на предварительном следствии в декабре?

Радек: Подтверждаю.

Вышинский: Расскажите коротко о вашей прошлой троцкистской деятельности.

Радек: Во время партийной борьбы в 1923 году я примкнули троцкистской оппозиции, принадлежал к ней и ее руководству до момента ссылки в январе 1928 года. В ссылке оставался на позиции Троцкого до момента подачи заявления в ЦК ВКП(б) в июле 1929 года. Все это время я принадлежал к политическому центру троцкистской организации.

* * *

Из дальнейших показаний Радека выясняется, что в партию он вернулся двурушником; вскоре после возвращения из ссылки Радек восстановил свои троцкистские связи и по коренным вопросам политики продолжал придерживаться троцкистских взглядов.

* * *

Вышинский: С кем из троцкистов вы сохранили связь?

Радек: Я был связан дружбой с Мрачковским, был связан старой дружбой с И. Н. Смирновым, связан с Дрейцером, с его ближайшим помощником Гаевским, не говоря уже о моих старых личных друзьях, с которыми я был связан, - с Пятаковым, Преображенским, Смилгой, Серебряковым.

Вышинский: Это было в 1930-31 гг.?

Радек: Да, это было в 1930 и 1931 гг. Уже тогда, в 1931 году, я переоценивал силу сопротивления кулачества, испугался затруднений и стал, таким образом, отражением враждебных пролетариату сил.

Вышинский: Когда вы узнали о существовании и деятельности объединенного центра?

Радек: Я узнал о возникновении его в ноябре 1932 года.

Вышинский: От кого?

Радек: Предварительно о том, что готовится, я узнал из письма Троцкого ко мне в феврале - марте 1932 года. О самом факте возникновения организации я узнал от Мрачковского в ноябре 1932 года.

Вышинский: Что же Троцкий вам тогда писал? [c.52]

Радек: Троцкий сообщал, что сведения, какими он располагает, приводят к выводу, что я убедился в его правоте в том, что без реализации троцкистских требований политика упрется в тупик. Далее Троцкий писал, что, так как он знает меня, как активного человека, он убежден, что я вернусь к борьбе.

Вышинский: Что же, Троцкий призывал вас к борьбе?

Радек: В конце письма Троцкий, примерно, говорил: “Вы должны учесть опыт предыдущего периода и понимать, что нет у вас возврата к старому, что борьба вошла в новый фазис и что новое в этом фазисе состоит в том, что или мы будем уничтожены совместно с Советским Союзом, или надо поставить вопрос об устранении руководства”. Слово “террор” не было брошено, но когда я прочел “устранение руководства”, то мне стало ясно, о чем Троцкий думает.

Вышинский: Как вы приняли это письмо?

Радек: Троцкий сообщал, что не только троцкисты, но и зиновьевцы решили вернуться к борьбе и что ведутся переговоры об объединении. Я не дал никакого ответа, считая, что тут нужно продумать до конца. Приблизительно к концу сентября или октября 1932 года я принял решение о возвращении на путь борьбы.

Произошел разговор между мною и Мрачковским, которому я сказал: “Я решил итти с вами совместно”. В свою очередь, я спросил его, как они себе представляют борьбу и как далеко продвинулось дело сближения с зиновьевцами.

Вышинский: Что вам ответил Мрачковский?

Радек: Он ответил совершенно определенно, что борьба вошла в террористическую фазу и для реализации этой тактики мы теперь объединились с зиновьевцами и возьмемся за подготовительную работу.

Вышинский: Какую подготовительную работу?

Радек: Ясно, что раз новым положением был террор, то подготовительная работа должна была заключаться в собирании и создании террористических кадров. После Мрачковский мне сказал, что так как борьба предстоит очень острая и жертвы будут громадные, то мы бы хотели сохранить известные кадры на случай поражения, т. е. на случай ареста, и сказал, что “поэтому мы тебя и не ввели в первый центр”. Говорил он это обо мне, Пятакове и Серебрякове.