Павел Мельников-Печерский - В лесах (Книга 1, часть 1)

Золотые терема.

Ой Авсень, Таусень!..

Как во тех во теремах

Красны девицы сидят,

Свет душа Настасьюшка,

Свет душа Прасковьюшка.

Ой Авсень, Таусень!..

- О, чтоб вас тут, непутные!..- вздрогнув от первых звуков песни, заворчала Аксинья Захаровна, хоть величанье дочерей и было ей по сердцу. По старому обычаю, это не малый почет.- О, чтоб вас тут!.. И свят вечер не почитают, греховодники!.. Вечор нечистого из деревни гоняли, сегодня опять за песни... Страху-то нет на вас, окаянные!

Гурьба парней и девок провалила. Какой-то отсталой хриплым, нестройным голосом запел под окнами:

Я тетерку гоню,

Полевую гоню:

Она под куст,

А я за хвост!

Авсень, Таусень!

Дома ли хозяин?

- Мать пресвята богородица! - всплеснув руками, вскликнула Аксинья Захаровна.- Микешка беспутный!.. Его голос!.. Господи! Да что ж это такое?..

Пьяный голос слышен был у ворот. Кто-то стучался. Сбежав в подклет, Аксинья Захаровна наказывала работникам не пускать на двор Микешку.

- Хоть замерзни, в дом не пущу. Не пущу, не пущу! - кричала она.

Заскрипел снег под полозьями. Стали сани у двора Патапа Максимыча.

- Приехал,- весело молвила Аксинья Захаровна и засуетилась.- Матренушка, Матренушка! Сбирай поскорей самоварчик!.. Патап Максимыч приехал.

В горницу хозяин вошел. Жена торопливо стала распоясывать кушак, повязанный по его лисьей шубе. Прибежала Настя, стала отряхивать заиндевелую отцовскую шапку, меж тем Параша снимала вязанный из шерсти шарф с шеи Патапа Максимыча. Ровно кошечки, ластились к отцу дочери, спрашивали:

- Привез гостинцу с базару, тятенька?

- Тебе, Параня, два привез,- шутил Патап Максимыч,- одну плетку ременную, другу шелковую... Котору прежде пробовать?

- Нет, тятенька, ты не шути, ты правду скажи.

- Правду и говорю,- отвечал, улыбаясь, отец.- А ты, Параня, пока плеткой я тебя не отхлыстал, поди-ка вели работнице чайку собрать.

- Сказано, уж сказано,- перебила Аксинья Захаровна и пошла было в угловую горницу.

- Ты, Аксинья, погоди,- молвил Патап Максимыч.- Руки у тебя чисты?

- Чисты. А что?

- То-то. На, прими,- сказал он, подавая жене закрытый бурак, но, увидя входившую канонницу, отдал ей, примолвив: - Ей лучше принять, она свят человек. Возьми-ка, Евпраксеюшка, воду богоявленскую.

Аксинья Захаровна с дочерьми и канонница Евпраксия с утра не ели, дожидаясь святой воды. Положили начал, прочитали тропарь и, налив в чайную чашку воды, испили понемножку. После того Евпраксия, еще три раза перекрестясь, взяла бурак и понесла в моленну.

- В часовне аль на дому у кого воду-то святили? - садясь на диван, спросила у мужа Аксинья Захаровна.

- У Михаила Петровича у Галкина, в деревне Столбовой,- ответил Патап Максимыч.

- Кто святил? Отец Афанасий, что ли? - спросила Аксинья Захаровна.- Из острога, что ли, придет? - молвил Патап Максимыч.- Чай, не пустят?.. Новый поп святил.

- Какой же новый поп? - с любопытством спросила Аксинья Захаровна.

- Матвея Корягу знаешь? Как не знать Матвея Корягу? Начитанный старик, силу в писании знает.

- Он самый и святил.

- Как же святить ему, Максимыч? - с удивлением спросила Аксинья Захаровна.

- Как святят, так и святил. На Николин день Коряга в попы поставлен. Великим постом, пожалуй, и к нам приедет... "Исправляться" у Коряги станем, в моленной обедню отслужит,- с легкой усмешкой говорил Патап Максимыч.

- Ума не приложу, Максимыч, что ты говоришь. Право, уж я и не знаю,разводя руками и вставая с дивана, сказала Аксинья Захаровна.- Кто ж это Корягу в попы-то поставил?- Епископ. Разве не слыхала, что у нас свои архиереи завелись? - сказал Патап Максимыч.

- Австрийские-то, что ли? Сумнительны они, Максимыч. Обливанцы, слышь,молвила Аксинья Захаровна.

- Пустого не мели. Ты, что ли, их обливала?..- сказал Патап Максимыч.

- У нас, в Комарове, иные обители австрийских готовы принять,- вмешалась в разговор Настя.- Глафирины только сумневаются, да еще Игнатьевы, Анфисины, Трифинины, а другие обители все готовы принять, и Оленевские, и в Улангере, и в Чернухе - везде, везде по скитам.

- Из Москвы, из Хвалыни, из Казани пишут про епископа, что он как есть совсем правильный,- молвил Патап Максимыч.- Все мои покупатели ему последуют. Не ссориться с ними из-за таких пустяков... Как они, так и мы. А что есть у иных сумнение, так это правда, точно есть. И в Городце не хотят Матвея в часовню пускать, зазорен, дескать, за деньги что хочешь сделает. Про епископа Софрония тоже толкуют... Кто их разберет?.. Ну их к богу - чайку бы поскорей...