Павел Мельников-Печерский - В лесах (Книга 2, часть 3)

- Замолчи!..- остановила Манефа Фленушку.- С чего ты взяла такие речи мне говорить?.. А?..

- Стары матери мне сказывали, что была ты у отца с матерью дитя любимое, балованное, что до иночества была ты развеселая - что на уме у тебя только песни да игры бывали... Видно, и я в тебя, матушка,- усмехнувшись, сказала Фленушка.

- Какие матери тебе сказывали?.. Которые?..- взволнованным голосом спросила Манефа.

- Покойница Платонида говаривала,- ответила Фленушка.

- Нешто помнишь ее? - с испугом спросила Манефа и тяжело перевела дыхание.

- Как же не помнить? Как теперь на нее гляжу,- отвечала Фленушка.- Ведь я уж семилеткой была, как она побывшилась.

- Что ж Платонида тебе сказывала?.. Что?.. Говори... все, все говори,дрожащим от волнения голосом говорила Манефа, опуская на глаза камилавку и закрывая все лицо креповой наметкой.

- Мало ли что... Всего не упомнишь,- ответила Фленушка.- Добрые советы давала: "Почитай, говорила, матушку Манефу, как родную мать свою".

- Что-о-о?..- вскрикнула Манефа, но тотчас же сдержала порыв встревоженного сердца. Обдернув наметку, она склонила голову.

- "Почитай, говорила, ее, как мать родную,- повторила Фленушка.- Тебе, говорила она, во всем свете никого нет ближе матушки Манефы..." Вот что говорила мне Платонида.

- А еще? - глухо прошептала Манефа.

- Не помню,- ответила Фленушка. Смолкла Манефа, а Фленушка все еще стояла перед ней и молча общипывала листья со стоявшей в углу троицкой березки. Минут с пять длилось молчанье.

- Обедать ступай,- сказала Манефа.

- Не хочется,- обиженным голосом ответила Фленушка, продолжая ощипывать березку.

Взглянула на Фленушку Манефа, а у ней слезы по щекам бегут.

- Устинья! - крикнула игуменья. Устинья вошла и стала перед нею.

- Кликни Таифу,- молвила ей Манефа, а когда Устинья вышла, обратилась к Фленушке и сказала:

- Сбирайся к Софонтию.Фленушка промолчала. Нескорой поступью подошла к столу, взяла письма и спросила;

- Раздать?

- Раздай,- ответила Манефа.

- Марье с Устиньей сбираться?

- Хорошо,- молвила Манефа и с нетерпеньем махнула рукой.

Тихими шагами пошла Фленушка в боковушку. Там у окна сидела грустная, угрюмая Марьюшка. С тоски да со скуки щелкала она каленые орехи.

- Турись, турись, Марюха!.. Наспех сряжайся!.. К Софонтию!.. - попрыгивая перед ней, кричала Фленушка.

- Взбесилась, что ли?.. Аль совсем с ума своротила? - привередливо ответила головщица и с досадой отвернулась от подруги.

- Попадья взбесилась - не я,- захохотала Фленушка, и хоть голодна была для праздника, а пустилась в пляс перед Марьюшкой, прищелкивая пальцами и припевая:

Как у нашего попа

Староверского

Взбесилася попадья,

Вовсе стюшилася!..

Староверский поп

Был до девок добр

Нету денег ни гроша,

Зато ряса хороша.

Он и рясу скидает,

Красным девкам отдает.

- Да отвяжешься ли ты?.. Господи, как надоела!..-- плаксиво вскликнула головщица, оттолкнув Фленушку, в порыве причуд вздумавшую ерошить ей голову...

- Не верещи!.. Толком говорю!.. К Софонтию едем,- топнув ногой, крикнула Фленушка.- Вот письма к матерям... Со мной посылает.

Пересмотрела Марьюшка письма и уверилась, что в самом деле велено Фленушке ехать к Софонтию.

- С кем поедешь? - спросила она.

- С тобою да с Устиньей,- ответила Фленушка.- Аркадия поедет, Васеньку прихватим, он нам песенку дорогой споет. - За Васенькой давеча я кое-что приметила,- молвила Марьюшка.

- Чего ты приметила? - спросила Фленушка.

- С Устиньей заигрывает,- сказала головщица. - А тебе завидно?

- Ну его к бесу, чернорылого! - воскликнула Марьюшка.- Нужно мне этакого!.. Захочу, в тысячу раз лучше твоего Васьки найду.

- А ты, девка, больно-то не зарывайся,- молвила Фленушка.- Чем тебе Василий Борисыч неказист?.. Совсем как есть молодчик - ростом не вышел, зато голосом взял.

- Лёгко ли дело! - перебила головщица.- Ножки как лутошки, ходит приседает, ровно редьку сажает.

- С тобою говорить надо поевши, а у меня сегодня, кроме чая, маковой росинки во рту не бывало,- сказала Фленушка.- Принеси-ка чего-нибудь, а я меж тем в дорогу стану сбираться.

* * *

Неподалеку от деревни Деянова, в стороне от большой дороги, стоят два деревянных креста, каждый сажени по полторы вышиной. От этих крестов в глубь леса идет узенькая тропинка. Конного езду тут нет.

Пройдя без малого версту по этой тропе, встретится поляна, поросшая лесными травами. Середи ее ветхий, полусгнивший голубец с тесовой крышей на два ската. Скат, обращенный к северу, от старости почти сплошь порос серо-зеленым ягелем (Ягель - лишай, растение, близкое ко мхам, Lichen pulmonaris.).