Валентин Мельников - В логове снежного барса

Еще один дневной переход. Остались позади альпийские луга, а впереди вечная зима, снег, лед и нахмуренный, подпирающий небо Хан-Тенгри. Так вот он какой, Повелитель небес... Кони остались внизу у чабанов, им тут не пройти. На снежном поле, поднимающемся полого к горе, отыскались цепочки двух уходящих вверх следов. Джантай пощупал их, еще раз огляделся и сказал, что следы трех-четырехдневной давности. Один мужской, другой женский.

- Похоже, наши немцы, - сказал Андрей. - Делать нечего, пойдем по следам.

Каждый шаг дается с трудом, стучит в висках, не хватает кислорода. Отраженный от снега свет больно режет глаза. Путь преграждает расселина во льду. Здесь немцы остановились и, судя по пустой банке тушенки, перекусили. Дальше они не пошли - свернули в сторону к скальному ребру на склоне. И там, на жестком обдуваемом морозным ветром фирне следы потерялись. Идти отсюда на штурм вершины было безумием - впереди высилась отвесная стена. Значит, надо спускаться. Не прошли и сотни шагов, как Джантай услышал глухой, тяжелый шум воды под ногами.

- Берегись! - крикнул он и когда Андрей в недоумении остановился, добавил потише: - под нами ледяная протока. Не дай Бог провалиться, унесет, моргнуть не успеешь, куда-нибудь в глубокую пещеру, откуда нет выхода.

Они обвязались веревкой и, соблюдая дистанцию, осторожно двинулись вниз в обход мест, откуда доносился подледный шум воды. Километра через три снег снова стал рыхлым и на нем четко обозначились те же два следа. Ну и повезло же этим немцам, ведь вполне могли попасть в коварную ловушку. Но вроде пронесло, теперь будет полегче.

Шустрые старички отыскались в чабанской юрте. Непривычная, лишенная комфорта, даже дикая по западным меркам жизнь, казалось, ничуть не пугала супругов. Они и в самом деле запросто спали на кошмах, укрывались толстыми стегаными одеялами и с любопытством, однако не лишенным некоторой брезгливой подозрительности, отведывали странные кушанья: испеченные в примитивной печи-тандыре пресные лепешки; жареные в масле кусочки теста - боорсоки; отваренную огромными кусками баранину, которую иногда крошат в лапшу и все вместе едят руками; высушенный и скатанный в шарики слегка подсоленный творог - курут; колбасу из жирной конины - чучук, которая считается деликатесом; топленое масло в сосудах, сделанных из коровьего желудка. Зато напитки были им более известны: чай с молоком, кумыс и кислое молоко - айран. Гости перефотографировали все, что хотели, много расспрашивали и старательно записывали чудные названия предметов обихода и блюд. У них была цель написать обо всей этой экзотике книгу, которая, как они надеялись, станет бестселлером.

Мечту о такой книге они вынашивали давно. И когда подвернулся случай совершить туристическую поездку с горным сафари, не колеблясь, приобрели путевку. Но их интересовала не охота, а этнография. Супруги решили, что ничего не будет плохого, если самостоятельно изменят маршрут и немного поживут среди местного населения. Сели в рейсовый автобус, доехали до села Джеты-Огуз, где наняли провожатого с лошадьми, добрались до окрестностей Хан-Тенгри и, осмотрев их, спустились вниз и поселились в первой попавшейся чабанской юрте.

Идиллическая картина вживания немцев в кочевой быт разозлила Шубарина. "Ищи их по горам, а они преспокойно чаек попивают. Что за беспардонное нахальство!" - подумал он, а вслух более мягко высказал неудовольствие за безвестное исчезновение. Немцы не стали возражать, смущенно залопотали извинения и выразили готовность возместить господам егерям все понесенные убытки. Андрей начал толковать, что дело не в убытках, но тут Джантай дернул его за рукав и подмигнул. Андрей осекся и, чтобы скрыть оплошность, сказал, что в вопросе о возмещении убытков есть резон, однако его лучше обсудить в конторе.

- О, jawohl, jawohl, - закивали немцы.

- Знаешь, - сказал Джантай, когда добрались до своих лошадей, - я вспомнил про один случай, о котором рассказал мне мой дедушка. А ему эту историю в свою очередь поведал Жанторо.

Было так. Однажды, охотясь в окрестностях Хан-Тенгри, Жанторо ранил архара и долго преследовал его. Рогач уходил все выше и выше по склону горы, оставляя на снегу капли крови. От большой высоты и усталости у охотника шумело в ушах, снег слепил глаза, и он не почувствовал опасности под ногами. Коварная ловушка в мгновение ока поглотила его. Если б не старинное кремневое ружье --карамультук, с которым он в то время охотился, его глаза никогда больше не увидели бы солнца. Молодой Жанторо провалился в одну из тех проток, на которую мы наткнулись вчера. При падении ружье зацепилось за края протоки. Держась за него, мой прадед повис над бешено мчавшимся как по трубе мощным потоком. Вода, видимо, перетекала из ледникового озера в какую-нибудь подземную полость, проточив себе путь подо льдом. Ледяные края под ружьем потрескивали и крошились, грозя совсем обломиться. Тогда, по словам деда, он вознес молитву Тенгри - языческому верховному божеству кыргызов: