Олег Гусев - Древняя Русь и Великий Туран

А в Китае наступают «смутные времена господства знатного рода Лян…» В 1082 г. китайцы отняли у тангутов крепость Ляньчжоу, где якобы был казнён Юань Хао. На самом деле здесь описан Первый Крестовый поход 1096–1099 гг. Для «убедительности» иезуиты датировали его 1082 г. Отличие на 15 лет. И т. д. и т. п.

Сплошные западноевропейские параллелизмы обнаружены не только в истории Китая. Их много и в китайской литературе, науке, философии. Есть даже «параллельные» личности. Особенно велик придуманный иезуитами Конфуций — абсолютный аналог западноевропейского Пифагора. Пифагор якобы создавал науку и философию в «Древней» Греции.

На самом деле, никакого Пифагора в природе не существовало, а был средневековый научно-просветительский проект под антично красивым названием «Пифагор». На реализацию этого проекта в эпоху Возрождения, т. е. с появлением печатного станка, трудилось около 300 учёных-пифагорейцев, спрятавшихся за античными псевдонимами. Но это тема для отдельного исследования.

Согласно НХФ-Н: первоначально слово «татары» обозначало не национальность, а конное казачье войско; утвердившиеся в 1644 г. на китайском престоле манжуры были казаками сибирской Пегой орды, потерпевшие поражение в боях с иностранными наёмниками, нанятыми прозападной династией Романовых; при манжурах после 1644 г. для обозначения границы с Россией была построена Великая «китайская» стена; казаки ушли в Китай без женщин, что послужило постепенному вырождению их в китайцев, хотя они этому и сопротивлялись и т. д.

Называть Сибирскую Русь «Великой Тартарией», а её конных воинов татарами было обычным явлением и в России, и в Западной Европе даже в XVII и в XVIII вв. В 1673 г. вышла книга «Посольство от нидерландской Восточно-Индийской Компании к Великому татарскому хану». «Великим татарским ханом» здесь назван первый император-манжур Шуньчжи, а книга со множеством прекрасных иллюстраций представляла из себя отчёт о поездке в Пекин в 1656 г. делегации голландских купцов во главе с Джоном Ньюхофом (он же художник), Петером де Гойером и Якобом де Кейзером. Интересны следующие строки из этой книги:

«Главный начальник сидел на широкой скамье, сложив ноги, как портной, справа от него… сидели два татарских князя, а слева от него — Адам Шалль, иезуит, уроженец Кёльна в Германии, который жил в большой чести при дворе около 30 лет. Он был очень благообразным стариком с длинной бородой, постриженный и одетый по татарской моде» [122] Nieuhof John. An Embassy from the Netherlands East India Company of the United Provinces, /trans. By J. Ogilby/. London, 1673. Цит. по: Дубровская Д.В. Там же, стр. 130. выделено мной. — О.Г . .

Доказательством того, что казаки Пегой орды, ушедшие от ненавистных им Романовых, появились в Китае под вывеской «маньчжурская династия Цин» (1644–1911) стало и заметное усиление влияния иезуитов в Поднебесной. Казаки-манжуры захотели создать себе «китайский дом» с великой историей и великой культурой в его письменных анналах.

Таким образом руководство нового Китая, с его амбициозными целями, и иезуиты, с их коварными замыслами относительно Руси-России, упали в объятья друг друга. Отныне безграничная интеллектуальная власть иезуитов над Китаем упрочилась на долгие годы.

Иезуит Адам Шалль вылечил молодого императора-манжура Шеньчжи от серьёзной болезни и занялся составлением трактата по западным методам расчёта календарей. Вскоре он был назначен главой императорской Палаты Астрономии. На протяжении последующих двухсот лет эту Палату возглавляли только католические миссионеры. Особенно преуспел иезуит Фердинанд Вербист (1623–1688), действовавший в Китае при императоре Канси (1654–1722).

«Вероятно, в лице этого человека, который был старше императора на 31 год, Канси обрёл кого-то, вроде отца. В своей «Astronomia Perpetua», одной из более чем сорока книг, написанных или переведённых в Китае, Вербист говорит: “Я обычно отправлялся во дворец на рассвете и не выходил оттуда до трёх или четырёх часов дня, и всё это время я оставался наедине с императором, читая и объясняя. Очень часто он оставлял меня обедать и угощал самыми изысканными блюдами, подаваемыми на золотом блюде.

Чтобы оценить сполна эти знаки дружбы, оказываемые мне императором, европеец должен помнить, что к монарху относятся, как к божеству, и его едва ли кто-либо видит, особенно из иностранцев”… Никогда ни до него, ни после него не было влияние иезуитов в Китае настолько мощным. Как замечает Найджел Камерон, “это явилось результатом союза между блестящим императором и блестящим иезуитом”. Отношения между Китаем и Западом ещё не знали такого рода взаимодействий» [123] Дубровская Д.В. Там же, стр. 148–150. .