В. Суряев - ЭТИКА ОФИЦЕРОВ РОССИЙСКОЙИМПЕРАТОРСКОЙ АРМИИ (1900‒1917 гг.)

Если кто-либо из поссорившихся офицеров отказывался от вызова на поединок или не принимал мер к получению удовлетворения путем поединка, он должен был подать в отставку. В случае, когда офицер не подавал прошение об отставке, командир части по истечении двух недель сам выходил с ходатайством об увольнении такого офицера.

Причиной дуэли могли стать только конфликты в частной жизни, а не по служебным вопросам: «Оскорбление на службе не может иметь места, ибо оно является оскорблением службы и касается чести не оскорбленного, а оскорбителя».

Обер-офицер не мог вызывать на поединок штабофицера или генерала, как старших, в то время как они обладали таким правом в отношении обер-офицеров.

За вызов начальника на поединок по делу, касавшемуся службы, следовало наказание в виде разжалования в рядовые или заключения в крепость на срок не ниже 1 года и 4 месяцев. Начальник, принявший вызов, подлежал такому же наказанию, что и сделавший вызов.

Исторически сложились правила проведения дуэлей, которые были закреплены в Уставе дисциплинарном. Договаривались о дуэли секунданты. Поединки могли быть на холодном или огнестрельном оружии, при этом оружие должно было быть одинаковым.

Дуэли были: до первой крови, до наступления невозможности со стороны одного из дуэлянтов продолжать бой, до тяжкой раны, дуэль с условием биться насмерть.

Если холодное оружие выпадало из рук или ломалось, то пользоваться этим и бить безоружного было нельзя; не допускались также удары по упавшему.

После первой раны бой обычно считался оконченным, но раненый мог потребовать продолжения дуэли. Во время дуэли на пистолетах первый выстрел делался или оскорбленным, или по жребию, или по желанию, в зависимости от достигнутой договоренности.

После поединка суд чести проводил дознание о поведении дуэлянтов и секундантов, ибо вдруг кто-то из участников дуэли «… не проявил при этом истинного чувства чести и личного достоинства, а обнаружил старание соблюсти лишь одну форму». Кроме того, рассматривались условия поединка.

В обществе были различные точки зрения на дуэли. Многим они были глубоко чужды, особенно в среде либеральной интеллигенции, их считали архаикой, предрассудком, ненужным и вредным.

Однако это было мировоззрением сугубо штатских людей, и офицерство придерживалось иных взглядов. «Для людей со слабо развитым чувством чести дуэль — варварство, но для офицера готовность стать под пулю ради защиты чести (своей или взятого под защиту лица, или своего полка, или своей Родины) была доказательством чести» [42] Месснер, Е. Российские офицеры. — Москва, 2000. .

Специфику воинской этики в этом вопросе тонко подметил выдающийся адвокат того времени В. Д. Спасович, который говорил, что поединок является символом того, как «… человек может и должен в известных случаях жертвовать… жизнью… за вещи, которые, с материалистической точки, не имеют значения и смысла: за веру, родину и честь. Вот почему обычаем этим нельзя поступаться» [43] Русская дуэль. Феномен русской дуэли. — Сургут, 2005–2007. .

Именно культ чести побуждал офицеров выходить на дуэль, так как сохранение чести почиталось важнее сохранения жизни. «Честь — святыня офицера, она — высшее благо, которое он обязан хранить и держать в чистоте. Честь — его награда в счастье и утешение в горе… честь не знает ни тягот, ни опасностей, делает лишения легкими и ведет к славным подвигам. Честь не терпит и не выносит никакого пятна [44] Галкин, М. Новый путь современного офицера/М. Галкин. — М.: Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1906. — 143 с. .

Таким был нравственный облик офицеров российской армии начала ХХ столетия. Конечно, как все люди, офицеры имели недостатки, человеческие слабости, различались характерами и привычками. Они жили в эпоху радикальных перемен, и происходившее в стране и обществе, так или иначе, оказывало на них влияние.

Однако все познается в сравнении. Жертвенное служение офицерства дает все основания согласиться с утверждением о том, что на переломе эпох корпус офицеров «в моральном отношении… стоял на высоте, возвышавшейся над всеми… Это не теория, это не лирика, это — действительность, подтвержденная тем непреложным фактом, что большая часть кадрового офицерства полегла на войне 1914–1917 гг., а оставшиеся в живых все, за малыми исключениями, были многократно ранены…» [45] Месснер, Е. Российские офицеры — Москва, 2000 .