Михаил Меньшиков - Выше свободы

Бог вовремя послал России Петра и его великого партнера. Сиди на месте Карла XII какой-нибудь слабодушный король той же династии, Петр без труда захватил бы устья Невы и на этом заключил бы мир. Никакой "великой Северной войны" не вышло бы. Петру не нужно было бы делать героические усилия, не нужно было бы муштровать свои войска и гонять их тысячи верст в многолетних походах. В результате войска русские остались бы не вымуштрованными, не приученными к походам, не подготовленными к бою. Многочисленная армия "мирного времени" не умела бы воевать. Красивая на парадах, она обманывала бы глаз царя и прятала за собой, как за ширмами, беззащитность страны. По смерти Петра его легкое завоевание могло бы быть отобрано, и наша история продолжала бы топтаться на месте до какой-нибудь катастрофы. На великое счастье России, мы были оглушительно разбиты под Нарвой. При ином государе это было бы началом бедствий, при Петре - началом благополучия. Разбитый, он удвоил рвение к войне. Если бы он был дважды разбит, он учетверил бы рвение. Хотя в приказе под Полтавой Петр писал, что "решается судьба отечества", но нет ни малейшего сомнения, что это было не так. Разбитый под Полтавой, Петр продолжал бы воевать. "До каких же пор?" - спросит читатель. "До тех пор, пока не научился бы побеждать", - отвечу я.

В том и состоит великая заслуга Петра, что он взял перед Богом и историей ответственность за бесконечную войну, лишь бы научить свой народ побеждать. Правда, и до Петра мы от времени до времени побеждали европейских соседей, но чаще были побеждаемы. Притом появление таких военных талантов, как Густав-Адольф и Карл XII, показывало, что дремать было уже нельзя. Надо было сделать сверхсильное напряжение и догнать соседей в военном деле. Петр двадцатилетней войной приучил страну к напряженной деятельности, постоянно бодрствующей, как на форпостах. Московскую зевоту и лень с России как рукой сняло. Целые поколения тогда рождались и созревали в мысли, что опасный враг у порога и что надо спасать царство. Невысказанный, но благородный лозунг одушевил народ, электризировал его высоким чувством. Из поступавшей в армию молодежи многие, вероятно, быстро гибли, но остававшееся ядро приобретало удивительный закал. Походы, лишения, приключения делались обычной жизнью. К битвам готовились, как артисты к спектаклю. Воинская повинность, совершив жестокий отбор свой, в лице избранных превращалась в призвание, а всякое призвание, хорошо выполненное, дает счастье. Петр Великий первый добился того, что Россия наконец имела счастливую армию, бесстрашие которой поддерживалось заслуженною гордостью. За двадцать лет непрерывных военных действий у нас выработалось военное поколение, национально-русское, как в армиях Тюренна, Морица Саксонского, Густава-Адольфа, Фридриха Великого. Сложилась русская военная культура, которой до Петра не было. Москва вела войны, иногда кровопролитные, но всегда безалаберные и варварского склада. На достижение небольших результатов тратились громадные средства. Милиция русская, сплошь земледельческая, оседлая, воевала с тем же искусством, с каким играют на скрипке люди, в первый раз видящие этот инструмент. Трудно было собрать армию, трудно было удержать ее от разброда, трудно расставить на позиции, а в момент боя обыкновенно никто не знал, что ему делать. Петр Великий ввел в России военное искусство во всех его формах и успел напрактиковать в нем десятки тысяч людей. Он заложил великую школу. Миних упрочил ее, Суворов вознес до блеска двадцати двух побед, одержанных без одного поражения.

Такова историческая заслуга Петра Великого. Таков завет его, к сожалению, уже забытый. Вспомните удивительный момент, когда после Ништадтского мира вельможи подносили Петру звание великого, отца отечества и императора. Нет сомнения, что уже в этот момент, на Троицкой площади, великий царь прощался со своей родиной, чувствуя, что весь гигантский труд его совершен и он отходит в историю таким, как есть. Что же пришло на ум гениальному государю в этот блаженный и гордый миг? Ему пришла на ум опять-таки забота о военном искусстве, о судьбе именно этого, важнейшего из его дел. "Не забывайте о монархии греческой", - сказал он. Живому поколению своих сподвижников и через них потомству он дал одно великое завещание. Не забывайте, отчего поднимались царства и отчего они падали. Военное искусство есть борьба за жизнь. Пренебрегающие этим искусством гибнут. Что вы кичитесь титулами православной и самодержавной монархии? И Византия была империей православной. И она управлялась самодержцами. Тем не менее, когда в распустившемся греческом обществе упало искусство войны, - явилась азиатская орда и смела собою древний трон Константина и гордую власть его среди трех материков. Не уставайте же совершенствоваться в военном деле! Идите в нем впереди народов, а не назади их! Остальное все приложится. Грозный непобедимым искусством меч обеспечит мир. Он добудет то, что дороже мира, - уверенность народа в самом себе, уважение к своей земле, высокую гордость чувствовать себя наверху, а не внизу народов. Побеждающий на войне народ продолжает побеждать и в годы мира: во всякой деятельности он остается победоносным. А в непрерывной победе над препятствиями и заключается настоящий прогресс.