Владимир Емельянов - Древний Шумер. Очерки культуры

Поскольку все хозяйственные архивы раннего Шумера дошли до нас из храмов, в науке возникла и укрепилась мысль о том, что и сам шумерский город был городом-храмом и что вся земля в Шумере принадлежала исключительно жречеству и храмам. На заре шумерологии эту мысль высказал немецко-итальянский исследователь А. Даймель, а во второй половине двадцатого столетия его поддержал А. Фалькенштейн. Однако из работ И. М. Дьяконова стало ясно, что, помимо храмовой земли, в шумерских городах существовала еще земля общины, причем этой общинной земли было значительно больше. Дьяконов подсчитал численность городского населения и сравнил его с численностью храмового персонала. Затем он точно так же сравнил общую площадь храмовых земель с общей площадью всей земли Южного Двуречья. Сравнения получились не в пользу храма. Оказалось, что шумерская экономика знала два основных сектора: хозяйство общины (уру) и хозяйство храма (э) . О внехрамовой общинной земле, кроме числовых соотношений, говорят также и документы о купле-продаже земли, совершенно проигнорированные сторонниками Даймеля. Предшественников Дьяконова ввел в заблуждение тот факт, что хозяйственные тексты составлялись только в храме и упоминались в них, в основном, события, напрямую связанные с его делами. Община же собственных документов не вела, поэтому ее и посчитали несуществующей. Кроме того, на выводах Даймеля могло сказаться и влияние его духовного сана — он был католическим патером.

Картина шумерского землевладения лучше всего вырисовывается из документов отчетности, дошедших из города Лагаша. Согласно храмовым хозяйственным документам, существовало три категории храмовой земли:

1. Земля жреческая (ашаг-нин-эна), которая возделывалась храмовыми сельскохозяйственными работниками, использовавшими скот и орудия, выдаваемые им храмом. За это они получали земельные наделы и натуральные выдачи.

2. Земля кормления (ашаг-кур), которая раздавалась в виде отдельных наделов должностным лицам храмовой администрации и различным ремесленникам, а также старостам групп сельскохозяйственных работников. В эту же категорию стали входить и поля, выдававшиеся лично правителю города как должностному лицу.

3. Земля возделывания (ашаг-нам-уру-лаль), которая выдавалась из храмового земельного фонда также отдельными наделами, но не за службу или работу, а за долю в урожае. Брали ее храмовые служащие и работники в дополнение к своему служебному наделу или пайку, а также родичи правителя, члены персонала других храмов и, может быть, вообще любой свободный гражданин города, имевший силы и время для обработки дополнительного земельного надела.

Представители общинной знати (в том числе и жрецы) наделов на земле храма или вообще не имели, или располагали лишь небольшими наделами, преимущественно на земле возделывания. Из документов купли-продажи мы знаем, что эти лица, как и родичи правителя, имели большие земельные владения, получаемые непосредственно от общины, а не от храма.

О существовании внехрамовой земли сообщают самые различные типы документов, относимые наукой к договорам купли-продажи. Это и глиняные таблички с лапидарной констатацией основных аспектов сделки, и надписи на обелисках правителей, где сообщается о продаже царю больших земельных наделов и описывается сама процедура сделки. Для нас, несомненно, важны все эти свидетельства. Из них выясняется, что внехрамовой землей владела большесемейная община. Под этим термином подразумевается коллектив, связанный общностью происхождения по отцовской линии, общностью хозяйственной жизни и земельного владения и включающий более чем одну семейно-брачную ячейку. Такой коллектив возглавлялся патриархом, который и организовывал процедуру передачи земли покупателю. Эта процедура состояла из следующих частей:

1. ритуал совершения сделки — вбивание колышка в стену дома и возливание масла рядом с ним, передача покупателю жезла как символа продаваемой территории;

2. уплата покупателем цены земельного участка в ячмене и серебре;

3. приплата за покупку;

4. «подарки» родственникам продавца и малоимущим членам общины.

Процедура продажи общинной земли имела сложную психологическую природу. Дело в том, что любая древняя община воспринимала свою землю как совершенное подобие своего коллективного тела. На этой земле стояли дома общинников, в этой земле были похоронены их предки, эта земля не без помощи умерших предков кормила и поила народ. И поэтому отделение участка земли от общины воспринималось как своеобразная инвалидность общины, неполноценность ее тела. Следовательно, купля-продажа общинной земли требовала материальной и психологической компенсации со стороны покупателя. Видами такой компенсации были приплата сверх стоимости участка и особенно «подарки» — чаще всего обычное кормление общинников, но иногда и вещевые дары (например, одежда или ювелирные украшения). Однако возникает вопрос: почему в качестве компенсации нужно, в основном, кормить общинников, а не одаривать их драгоценностями? Вероятно, потому, что будучи без земли, коллектив остается без пищи и без жизненной энергии, получаемой от пищи. Значит, кормление здесь нужно понимать не только как психологическую, но и как энергетическую компенсацию ущерба: покупатель кормит род продавца на примерную сумму той жизненной силы, которой этот род лишается с потерей земли.