Николай Миклухо-Маклай - Человек с Луны

Рабы-папуасы обоего пола очень ценятся на Сераме и на Молуккских островах, молодые девушки - как хорошие хозяйки, а мужчины - как послушные и старательные работники; большое их число ежегодно вывозится с юго-западного берега Новой Гвинеи; правда, теперь оно несколько меньше, чем прежде. Однако почти каждое прау (морское судно, лодка. - Ред.) из Макассара или Серама увозит с Новой Гвинеи детей, которые продаются там за бесценок. На основании того, что мне самому пришлось видеть и слышать в Кильвару и в Гесире, я могу удостоверить, что с бедными детьми, которых в большинстве случаев привозят на эти острова без родителей и в самом нежном возрасте, обращаются обычно плохо, а зачастую и жестоко. Это малоценный товар, и его потеря не грозит особыми убытками. Вместе с тем этот товар становится ценным, когда дети достигают отроческого возраста, потому что тогда они стоят дорого.

Так как эти берега Новой Гвинеи редко и только проездом посещаются европейскими чиновниками, все эти беззакония процветают там беспрепятственно; часто их даже не замечают или о них не беспокоятся.

Для меня было бы большим удовлетворением, если бы эти несколько строк могли содействовать хоть некоторому облегчению печальной участи туземцев..."

Два путешествия по Малаккскому полуострову

1874 - 1875 гг.

(Из писем в Русское географическое общество)

9 д е к а б р я 1874 г., И о х о р-Б а р у{97}, р е з и д е н ц и я м а х а р а д ь и И о х о р с к о г о.

Неудобства разного рода - малость и темнота комнат, сквозной ветер, скверный стол, а особенно постоянный шум и человеческий говор - сделали мое пребывание в большой многолюдной казарме, которую называют Hotel de l'Europe в Сингапуре и в которой останавливается на несколько дней, иногда на несколько часов пестрая и говорливая толпа европейцев на пути в Японию, Китай, Филиппинские острова, в Нидерландские колонии, в Австралию или возвращаясь из всех этих стран, в Европу, положительно невозможным.

Я перебрался в Иохор, чтобы приготовиться к моей экскурсии вовнутрь и ознакомиться немного со страною и людьми. Махарадья Иохорский принял меня в высшей степени радушно, и я отдыхаю в его комфортабельном, хотя просто устроенном, доме, после шума и толкотни европейской толпы в постоялых дворах Батавии и Сингапура.

...Махарадья, узнав о моем намерении познакомиться с жителями его страны, обещал мне свою помощь. Главная трудность оказывается в продовольствии людей, которых я должен взять с собою для переноски вещей. Хотя я привык обходиться минимумом необходимого, но все же при узкости и часто даже неимении тропинок (вследствие чего люди могут нести только сравнительно очень небольшую ношу) мне надо будет человек 6 или 7. Припасы для людей, состоящие, главным образом, из риса (которого нельзя найти у лесных жителей), составляют такую тяжесть, что нельзя взять запаса на все время предполагаемой экскурсии (около 20 дней).

Взять для переноски вещей не малайцев, а оранутан, которые более привычны к странствию по лесам и которых небольшой табор скитается в своих пирогах по ближайшим рекам (Сунги-Малаю и Сунги-Скоде), махарадья мне положительно не советует, так как его самый строгий приказ и обещания хорошей награды с моей стороны не оградят меня от возможного приключения: что в одну прекрасную ночь или даже прекрасный день люди эти (оран-утан), если им что не понравится или просто не захочется идти далее, без дальнейших объяснений, втихомолку, оставя свои ноши, скроются, будучи совершенно привычны к жизни в лесу и не признавая почти никакого контроля какой-либо власти.

Не желая подвергнуться такому приключению, я думаю отправиться без особенного плана касательно пути, не задавая себе задачу дойти до такого-то или другого места, а соображаясь с обстоятельствами, перебираться из одной местности в другую, имея постоянно в виду цель моей экскурсии: видеть как можно больше жителей лесов и гор, которых называют здесь (в Иохоре) разными именами: оран-утан (люди леса), оран-букит (люди холмов), оран-лиар (дикие люди), оран-райет, оран-якун и другими еще именами.

3 ф е в р а л я 1875 г., И о х о р-Б а р у. Вчера вернулся в Иохор-Бару. Моя экскурсия заняла вместо 20 дней, как предполагал, почти 50. Результаты интересны, хотя доказывают необходимость дальнейших исследований, которые я предприму, как только отдохну несколько и освобожусь немного от лихорадки.

Экскурсия оказалась труднее, чем ожидал. Я предпринял ее, не ожидая конца дождливого времени, так что во многих местах пришлось проходить по залитому лесу, и вода была иногда выше пояса. Чтобы пересечь Иохор от запада (устье реки Муар) к востоку (устью реки Индау), мне потребовалось 30 дней, несмотря на то, что значительную часть пути я мог сделать в пироге и мои переходы пешком были нередко по 10 и 11 часов в день, но частый лес, в котором приходилось подчас прорубать тропинку, болота, частые ручьи и речки, через которые приходилось, строить на скорую руку мосты (состоящие, разумеется, из одного или нескольких поваленных деревьев) или связывать паромы, строить бараки для ночлегов, так как лес почти не населен, замедлял очень путешествие. Из Индау я опять сухим путем вернулся в Иохор-Бару - еще 20 дней.