Сергей Кузьмин - Сроку давности не подлежит

Директивой ОКБ от 18 декабря 1940 года начало наступления на СССР было намечено приблизительно на середину мая 1941 года. Дальнейшую разработку плана принял на себя начальник оперативного отдела полковник Хойзингер, непосредственно подчинявшийся начальнику генерального штаба Гальдеру.

3 февраля 1941 года в Берхтесгадене по докладу главнокомандующего сухопутными войсками Браухича Гитлер в присутствии Кейтеля и Йодля утвердил первую директиву по стратегическому развертыванию сил против СССР. Еще до этого Йодль заявил: «Через три недели после нашего наступления этот карточный домик развалится». Теперь он сидел вместе с другими военными преступниками на скамье подсудимых, готовясь к расплате за все содеянное им в интересах утверждения фашистского диктата над всем миром.

Нападение гитлеровцев на Югославию обусловило изменение директивы о начале осуществления плана «Барбаросса», так как для наступления на СССР из Румынии пе хватало войск, которые были брошены на Югославию. После завершения кампании в имперской канцелярии 6 июня 1941 года состоялось последнее, решающее совещание. Главнокомандующие сухопутных войск, флота и авиации доложили Гитлеру, Кейтелю и Йодлю о конкретных задачах, намеченных при осуществлении немецкого вторжения в Советскую Россию.

«Со дня 22 июня 1941 г., — продолжал Паулюс, — нами был взят курс на уничтожение и опустошение Советской страны.

В Сталинграде на Волге этот курс достиг своего апогея…

Сталинград превратился в зону истребления для находящегося там русского гражданского населения…

Как оставшийся в живых под Сталинградом, я считаю себя обязанным дать удовлетворение русскому народу».

Ознакомившись с содержанием заявления Паулюса, участники процесса тем не менее с нетерпением ожидали появления в зале в качестве свидетеля одного из самых крупных генералов гитлеровского вермахта. Событие, безусловно, незаурядное. Всем интересно, каков Паулюс, что он будет говорить, почему согласился выступить против недавних своих единомышленников. И вот лорд Лоренс просит ввести в зал свидетеля Паулюса. С напряжением смотрим на дверь. Дверь отворяется, входит высокий, спортивного склада человек в темном штатском костюме, неторопливыми, но четкими шагами подходит к свидетельскому пульту, стоя дает клятву говорить правду, затем садится.

Адвокаты подсудимых, пытаясь дискредитировать Паулюса, забросали его провокационными вопросами: «Были ли вы преподавателем военной академии в Москве?», «Занимали ли вы какую-нибудь должность в Москве?», «Был ли во время вашего плена у вас случай каким-нибудь образом предоставить в распоряжение советских властей ваши военные знания и опыт?» и т. д.

Паулюс ответил, что преподавателем в академии в Москве не был, никаких должностей не занимал.

В заключение допроса, производимого Главным обвинителем от СССР Р. А. Руденко, Паулюс сказал, что нацисты хотели осуществить «завоевание с целью колонизации русских территорий, эксплуатация и ресурсы которых должны были дать возможность завершить войну на Западе с той целью, чтобы окончательно установить господство Германии в Европе».

Мы понимали, что Паулюс, как профессиональный военный, осветил прежде всего военные аспекты подготовки агрессии. Но у гитлеровцев были не только завоевательные цели. Они руководствовались в первую очередь стремлением уничтожить коммунизм, покончить не только с революционными, но и с прогрессивными демократическими традициями в захваченных странах, обескровить, ликвидировать или поработить целые народы, превратить очищенные от местного населения районы в жизненное пространство для расселения германцев.

В беседе с Раушнингом, бывшим нацистским президентом данцигского сената, Гитлер говорил о целях фашистской агрессии: «Мы будем менять фронты, и не только военные. Но мы прежде всего должны придерживаться концепции, что наш смертельный враг — большевизм».

На совещании руководящей верхушки Германии 30 марта 1941 года Гитлер так определил цели завоевательской политики па Востоке: «Наши задачи в России — разбить вооруженные силы, уничтожить государство… Если мы не будем так смотреть, то, хотя мы и разобьем врага, через 30 лет снова возникнет коммунистическая опасность». В мае 1941 года гитлеровское правительство утвердило директиву «Об особой подсудности в районе „Барбаросса“ и об особых мероприятиях войск», в которой говорилось о необходимости быть безжалостным к гражданскому населению, расстреливать без суда и следствия всех оказывающих сопротивление. Политические работники, попавшие в плен, подлежали немедленному уничтожению. «В тыл не эвакуируются», — говорилось об этом в другой гитлеровской директиве, разработанной тогда же.