Array Array - БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ Воспоминания и документы

18.ІХ.56 Подпись

Источник: ОФ МК БКГ КП 4776 д.816.

№ 65. Воспоминания ветеринарного фельдшера батареи 76–мм орудий 333–го стрелкового полка Трухина Виктора Васильевича (события 22.06.41 — [?].06.41).

Музей Героической обороны Брестской крепости.

Я, Трухин Виктор Васильевич, был призван в ряды Красной Армии в Алма–Ате в феврале м–це 1940 года Сталинским райвоенкоматом со студенческой скамьи. Вместе с товарищами был направлен для прохождения службы в гор. Брест (Брестскую крепость), где зачислен в 333 сп во вторую пулеметную роту второго батальона. После прохождения курса молодого бойца, по ходатайству нач. ветслужбы полка, я был переведен в ветеринарную часть полка в мае месяце 1940 года. При ветчасти служил как рядовой, исполняя обязанности ветфельдшера, затем в августе м–це 1940 года меня закрепили обслуживать 76–мм батарею, где и находился в расположении подразделения. Командиром 76–мм батареи был старший лейтенант Панарин, нач. ветслужбы полка — ветврач третьего ранга Аминов, командиром полка — майор Матвеев.

Все занятия по боевой и политической подготовке проходили в батарее и ветчасти. Несли наряды по ветчасти, одновременно проводили лечебно–профилактические мероприятия среди конского состава 76–мм батареи.

С подразделением 76–мм батареи выезжал на тактические занятия. Как сейчас помню тот теплый субботний вечер, когда первому взводу 76 мм батареи было приказано выехать на ночные учебные занятия, с которым должен был выехать и я, но по приказанию командира батареи я был оставлен в крепости с двумя другими взводами. А поэтому после ужина 21.VI я посетил просмотр картины, которая демонстрировалась на улице. После возвращения написал письмо домой, немного почитал литературы перед сном и уснул с книгой. Вообще эта ночь была для меня беспокойной, мои друзья возвращались из наряда (дневальными по конюшне). Я часто просыпался. Но вот часам к двум ночи все наконец утихло и я заснул крепким сном.

Вдруг оглушительный грохот потряс стены нашей казармы, в это время наше подразделение находилось на втором этаже в правом крыле здания (С–образной буквы центральной цитадели, перед нами размещалось здание погранзаставы). Когда я проснулся, подумал, что сильная гроза, но сильным взрывом бомбы выбило стекла и меня волной сбросило с кровати. Я сразу вскочил и подал команду «В ружье!», и тут бойцы оставшихся взводов 76–мм батареи вскочили и ринулись в коридор, все были спасены. Я с трудом натянул брюки и сапоги, а гимнастерку не успел надеть, нашел ветеринарную сумку, автомат в пирамиде и быстро побежал в ленинскую комнату, а затем во двор. В первый момент невозможно было ничего понять: огонь, грохот, пыль, дым, время было — четвертый час ночи. Я вместе с красноармейцами спустился в подвал казармы 333 сп. Сюда сбегались уцелевшие от первых бомб бойцы, но командиров в это время не было. Я сразу же тут: надел на себя гимнастерку, привел себя в порядок и занял боевое положение с автоматом около амбразуры. Затем через некоторое время в отсеке подвала появился лейтенант и крикнул командирским голосом: «Кто здесь старший?» Но на его окрик никто не отозвался. Тогда он объявил [старшим] себя, что командование принимает на себя, и приказал выстраиваться. В это время в подвале собралось 30—50 человек.

Затем он начал расставлять бойцов по амбразурам и выходам, меня поставил в центральном отсеке. Затем было известно, что нами командовал лейтенант т. Санин. К 10 часам утра бомбежка закончилась, нам была подана команда держать оборону Центрального острова и вести наблюдение за противником. Однако боевых патронов у нас было мало, каждый из нас беспокоился. Вскоре из нас была организована команда по подноске боеприпасов, оружия, и мне [пришлось] вместе с бойцами по–пластунски из склада боепитания переносить ящики с патронами, ручные, станковые пулеметы, снаряды для 76—45 мм батареи. Тут каждый сам о себе заботился и о своем друге. Вместе с нами находился воспитанник полка Петя Клыпа. Все, кто способен был действовать, действовали без всякой команды. В это время порою было трудно понять, кто боец, кто командир, все были равными, все одинаково горели желанием не подпустить врага к зданию. Осталось в моей памяти на всю жизнь, когда по команде командира (не помню фамилии) нам вместе с артиллеристами (75—45 мм) батареи [поручили] выкатить из артпарка пушку и подтащить к зданию, и через амбразуры нам подавали снаряды, ударами снарядов разбили засевшего врага около северных ворот [289] Имеются в виду не Северные ворота (в главном валу), а ворота, распо­ложенные на севере, т.е. Трехарочные ворота. Подразумевается, что орудие обстреливало столовую комсостава. . Здесь многих ранило, и в том числе и меня, а многие не вернулись. Меня ранило осколком в правый бок и оглушило, не помню, как меня товарищи донесли. Затем я оказался среди раненых, мне была сделана перевязка, на второй день я пошел в разведку, ночью по–пластунски в зубах подвесил котелки с водой от реки Буг. Через конюшню [290] Размещалась в секторе кольцевой казармы северо–западнее Тересполь–ских ворот. 76 мм батареи доставили пищу, одежду, медикаменты, бинты для спасения раненых.