Игорь Максимычев - ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ

Все арестованные 17 января 1988 года были освобождены, никто не был отдан под суд.

Традиционная весенняя Лейпцигская ярмарка с широким иностранным участием.

Тогдашний премьер-министр земли Северный Рейн-Вестфалия, ФРГ.

«Neues Deutschland», 19. November 1988.

См. Helmut Trotnow, Florian Weifi (Hrgb.., Tear down this wall. Berlin, 2007. S. 224-226.

Lehmann Hans Georg. Chronik der DDR 1945/49 bis heute. Munchen, 1987. S. 32.

В ходе переговоров западные державы по формальным соображениям настаивали на том, что сферой действия соглашения является «весь Берлин», в то время как СССР придерживался той позиции, что оно касается только Западного Берлина; в результате ни в наименовании соглашения, ни в его тексте не уточнялся географический район, на который распространялись постановления соглашения, и каждая сторона могла считать, что ее интерпретация победила. Впрочем, это никому не помешало соблюдать условия соглашения на практике.

Претензия Хонеккера на роль «главного толкователя» марксистских догм на том основании, что марксизм пришел в Россию из Германии, также сильно раздражала Москву.

Похоже, что они не удосужились прояснить для себя даже точное местоположение Берлина. В своей вышедшей в свет в 1987 году книге Горбачев писал о том «факте», что «ФРГ и ГДР разделены международной границей, проходящей, в частности, через Берлин» ( Горбачев М.С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира. М, 1987, с. 209). Такая формулировка «отдавала» Западный Берлин Бонну, против чего возражали не только СССР и ГДР, но и западные державы. Хонеккер заявил негласный, но яростный протест, а посольству пришлось выслушать в связи с этим множество едких замечаний о недостаточной компетентности высшего руководства Советского Союза.

В.И. Кочемасов так излагал нам указания Горбачева на совещании с послами СССР в социалистических странах в середине марта 1989 года: «1) Полное равноправие с друзьями, ничего им не навязывать; будем делиться опытом, но не будем брать на себя ответственность за то, что они должны решать сами; не допускать дерганья по мелочам; 2) по принципиальным вопросам руководствоваться интересами социализма, интересами нашей страны; тогда открытый разговор с друзьями; 3) в приемлемой форме поднимать авторитет [нашей] перестройки – это задача всех послов».

Михаил Горбачев и германский вопрос. Сборник документов 1986-1991 гг. М, 2006, с. 41.

Михаил Горбачев и германский вопрос. Сборник документов 1986-1991 гг. М, 2006, с. 43.

Wolle S. Die heile Welt der Diktatur. Alltag und Herrschaft in der DDR 1971-1989. Bonn, 1998, S. 85.

Впечатление от внезапного братания руководителей ГДР и ФРГ было очень сильным. В беседе со мной 10 сентября советник посольства Франции в ГДР Филипп Босьер признал, что ГДР «неожиданно много уступила в [совместном итоговом] коммюнике: там практически все, на чем настаивал Бонн. Кроме того, удивляет структура коммюнике – на первом месте двусторонние отношения, а вопросы мира, на которые напирала ГДР, отодвинуты на второй план». Босьер заметил также: «Политики ФРГ ведут себя по отношению к Хонеккеру слишком подобострастно» и «Дело начинает заходить слишком далеко». Француз сразу согласился, когда я заметил, что «пора спасать ГДР». Не знаю, в каком духе он докладывал в Париж, но Франсуа Миттеран явно запоздал с визитом в ГДР – французский президент посетил Берлин лишь в декабре 1989 года, когда все уже стало рушиться.

См.: http//www.einestages.spiegel.de/extemal/ShowAJbumBackgroundPrint/a3514.html

Исключением была лишь долина Эльбы у Дрездена, где рельеф местности мешал надежному приему телевизионного сигнала ретрансляционных станций в Западном Берлине. Фольклор ГДР присвоил этому региону название «долины ни о чем не подозревающих».

19 октября 1987 года в отсутствие посла протесты по поводу этого телемоста были заявлены мне членом политбюро ЦК СЕПГ Иоахимом Германом и министром иностранных дел ГДР Оскаром Фишером. Фишер даже передал мне «поп paper» (документ не на бланке и без подписи), заключительный абзац которого звучал так: «Просьба к советской стороне повлиять в духе нашей совместной позиции на то, чтобы в высказываниях советских представителей для западных средств массовой информации учитывались эти аспекты [ненанесения ущерба интересам Варшавского договора и особенно ГДР]».