Дмитрий Суворов: Все против всех. Гражданская война на Южном Урале

Да и в рядах белогвардейцев мы не найдем желанной классовой ясности. Не только в рядовом, но и командном составе белых армий (в том числе и воевавшей на Урале Сибирской армии) практически нет ни крупной буржуазии, ни земельных магнатов, ни представителей правящей элиты царской России. Почти все руководители белых выдвинулись либо в годы войны (как А. Колчак), либо в Февральскую революцию (как Л. Корнилов и А. Деникин, а у нас на Урале — А. Дутов), либо, наконец, уже в саму гражданскую. Как самый молодой из белых командармов — 27–летний Анатолий Пепеляев, командующий Северной армией, «мужицкий генерал» — так его звали в Сибири.

И лозунги белого движения не были лозунгами восстановления дореволюционной России. Да, среди белогвардейцев было немало монархистов, но официальный лозунг Колчака — «Вся власть Учредительному собранию». Тому самому, разогнанному большевиками в начале 1918 года. И в этом смысле напрашивается поразительный вывод: и красные, и белые были «птенцами Февральской революции» и отстаивали ее завоевания, каждый на свой лад.

Отсюда поразительная схожесть методов как тех, так и других: «бред разведок», по словам поэта Максимилиана Волошина, соревновался с «ужасом чрезвычаек», а сибирских казачьих атаманов, изощрявшихся в расправах, А. Колчак в сердцах обозвал «белыми большевиками». Особенно ясно эта «взаимозависимость» видна, когда смотришь наглядную агитацию времен гражданской войны. Такое впечатление, будто делал один и тот же человек. На деникинском фронте, кстати, так и было! Дублируется все: сюжеты — только цвет флага меняется, тематика. Скажем, образ врага–чужеземца: для красных это — Антанта, для белых — латыши и китайцы. И даже конкретные детали плаката: так, известный красноармейский плакат «Ты записался добровольцем?» имел белый дубликат. Только надпись была иная: «Почему ты не в армии?» и песни обе стороны пели одни и те же, чуточку видоизменяя слова. К примеру, у белых:

Вообще, степень абсурдности всего происходящего лучше всего демонстрирует историк Леонид Юзефович, описывая ситуацию, сложившуюся в Забайкалье летом 1918 года, в своей книге «Самодержец в пустыне».

«Установить точную численность войск Г. Семенова и С. Лазо практически невозможно. Сплошного фронта нет, все постоянно движется, меняется, сотни людей по несколько раз перебегают от красных к белым и обратно. Дезертирствуют тоже сотнями: целые полки бесследно растворяются в степи. Мобилизации, которые пытается производить каждая из сторон, увеличивают не столько их собственные силы, сколько армию противника. Поскольку реквизиции проводили и белые, и красные, врагом становился тот, кто делал это первым. Какое‑то разделение по имущественному признаку тоже не прослеживается: сплошь и рядом богатые крестьяне объявляют себя сторонниками советской власти, а бедные поддерживают Г. Семенова. Грабят и те, и другие, поскольку обе стороны объявляют себя носителями высшей справедливости, понимаемой как имущественный передел».

Часто красное или трехцветное знамя служило только поводом для сведения старых счетов… Обычно человек оказывался по ту или иную сторону фронта по причинам чисто житейским, не имеющим ничего общего с идеологией обоих лагерей. Большинство попросту не понимало, кто с кем и из‑за чего воюет. В те дни люди, еще не догадываясь об этом, выбирали судьбу на годы вперед. Это — о ситуации в Забайкалье, но это же можно сказать и применительно к Уралу.

Прибавьте к этому трагедию десятков иностранных бойцов, волею судеб заброшенных в Россию умирать и убивать, ставших палачами и жертвами одновременно. Вспомните чехословаков в рядах белой и венгров, латышей и китайцев в рядах Красной Армии. Сколько их нашло свою могилу на уральской земле — Бог весть. Не менее дивизии чехов упокоилось на кладбище вокруг Нижнего Тагила, а где‑то севернее нашел свой конец китайский красный отряд под командованием Жэнь Фученя. И многие из них оставили зловещий след — не забыть «интернационалистов», заливших кровью Ипатьевский дом.

Наконец (и это, пожалуй, самое существенное), любая гражданская война — звездный час полевых командиров. Тех самых, которых мы видели и в Афганистане, и в Боснии, и в Чечне. Если коротко, то это вожаки, каждый из которых мог бы подписаться под словами Шамиля Басаева: «Я подчиняюсь только Аллаху!»