Ростислав Алиев: Штурм Брестской крепости

В итоге в тексте используются сами собой возникшие (как правило, в воспоминаниях советских ветеранов) названия, показавшиеся наиболее простыми. В общем-то, они легко узнаваемы — понятно, что под «Северным» подразумевается Северный остров (Кобринское укрепление) и т. п. Брестские ворота названы Трехарочными, как и ведущий к ним мост через Мухавец. Из немецких же обозначений, например — «Дом офицеров» (сектор кольцевой казармы, где размещался 33-й инженерный полк и 75-й орб) [4] «Offiziers Haus». Есть несколько версий возникновения термина. Возможно, этот сектор кольцевой был назван так из-за близости к Инженерному управлению, или Белому дворцу (расположениям штаба польского соединения и офицерского собрания соответственно). Однако принимая во внимание, что а) на одной из предвоенных схем наблюдения термин «Offiziers Haus» обозначает казарму пограничников на Западном у Тереспольского (немцам, вероятно, показалось, что там особенно много пограничных командиров), б) то, что термин стал широко использоваться лишь во время зачистки, а 22 июня не фигурирует, можно предположить, что он обозначал примерно то же, что и «командный пункт». Вероятно, когда от пленных стало известно, что в казарме 33-го инженерного/75-го орб было создано командование (как минимум — участка 455 и 33-й инженерного полков), этот сектор и был назван «Offiziers Haus» (в значении — «дом, где размещается командование» или «дом командования»). .

Ну и, наконец, насчет Zitadelle. Если в тексте встречается Цитадель (с заглавной буквы) — речь идет об укреплениях Центрального острова, если — цитадель (со строчной буквы), подразумевается территория всего Центрального укрепления.

Почему в тексте вместо Бреста фигурирует Брест-Литовск? Для стилизации под документы вермахта, да и вообще под немецкие тексты. Иногда (как правило, когда речь идет о действиях советской стороны) он называется Брестом, несколько раз — Брест над Бугом (при описании польской обороны в 1939 году). В принципе же и немцы называли город Брестом, и в советских документах 1941 года (как и в послевоенных письмах защитников) то и дело встречается «Брест-Литовск». В общем, «Брест-Литовск» лучше передает «дух Июня».

Написание других географических названий сверено (по возможности) с современными картами. Иногда ряд населенных пунктов (легко узнаваемых) в немецких документах дан в польской интерпретации — например, Вулька Подмейска в 1941 году вряд ли называлась немцами Вулькой Подгородной и т. п.

Защитники Бреста называются, тоже в целях стилизации, как правило, «русскими». Разумеется, в боях принимали участие воины разных национальностей. Но «советские бойцы» — слишком казенно, да и нелепо, особенно при «взгляде с той стороны». Для солдат 45-й дивизии они были скорее «краснота», «большевики», «Советы» и т. п. [5] В начале июня 1941 года в директиве ОКВ по проведению пропаганды говорилось, что «следует избегать выражений „Россия“, „русские“, „русские вооруженные силы“ и т. п., заменяя их выражениями „Советский Союз“, „народы Советского Союза“, „Красная армия“ и т. п». (Дашичев В. И. «Банкротство стратегии германского фашизма» т. 2 М., 1973, стр. 194.). В итоге появлялись такие выражения, как «советско-русские».

Время в тексте (если не указано иное) приводится местное, совпадающее с документами дивизии.

Итог исследования — десятки введенных в научный оборот документов, заново изложенные большинство эпизодов сражения в полосе наступления 45-й дивизии, определены как новые очаги обороны, так и откорректирована продолжительность сопротивления как ранее известных, так и всей крепости в целом.

…Голоса гидов Бреста — как и в Москве, хорошо поставленные, но не такие равнодушные, как в Москве. Почти 70 лет минуло, а война, неотделимая часть городской легенды — вот она, рядом, надо лишь пересечь передовой ров, что было так трудно сделать в тридцать девятом…

Моим же первым гидом по крепости стал человек неопределенного возраста, но вполне определенной профессии (собиратель пустых бутылок) — Коля. Был ли в таком нестандартном знакомстве некий высший смысл — неизвестно, скорее прагматик Коля совмещал экскурсию с работой, проведя меня своими самыми «хлебными тропами».

Известно, что бутылки любят уединенные места. Поэтому я зашел в Брестскую крепость с «черного хода», уклонившись от предписанных экскурсиями маршрутов. В итоге белорусские пограничники задерживали меня трижды, первый раз — сразу же, едва я пересек Трехарочный и еще не успел куда-либо ступить, приняв, вероятно, за потенциального нарушителя… Они не ошиблись.