Денис Мальцев: «Черные мифы» о русских царях

После изобретения книгопечатания круг лиц, знакомых с печатным словом, стремительно расширялся, и уже к концу XV в. книги вышли за пределы узкого круга гуманистической интеллигенции и ученых-богословов. Именно тогда понятие «информационная война», еще терминологически не закрепленное, приобрело формы, вполне узнаваемые нами и в XXI в. Наряду с Библией и солидными научными трактатами в начале XVI в. появились и летучие листки, содержащие четыре-восемь страниц крупно набранного текста, нередко сопровождавшегося примитивными гравюрами на дереве – по сути, «желтая пресса» тех лет.

Именно тогда среди этих предшественников газет впервые появилась и «русская тема». Серьезно европейцы принялись за формирование представлений о России как стране жестоких, агрессивных варваров, рабски покорных своим тиранам, во время правления Ивана Грозного. Размытый образ врага-схизматика начал приобретать более конкретные очертания.

В январе 1558 г. Иван IV Васильевич начал Ливонскую войну за выход России к Балтийскому морю. А в 1561-ом – появился листок со следующим заголовком: «Весьма мерзкие, ужасные, доселе неслыханные, истинные новые известия, какие зверства совершают московиты с пленными христианами из Лифляндии, мужчинами и женщинами, девственницами и детьми, и какой вред ежедневно причиняют им в их стране. Попутно показано, в чем заключается бoльшая опасность и нужда лифляндцев. Всем христианам в предостережение и улучшение их греховной жизни писано из Лифляндии и напечатано. Нюрнберг 1561». Сообщения «желтой прессы» подкреплялись художественно. Этот новый тип ориентированного на широкую публику источника информации изменил ее отбор и способы подачи. Как и в современной бульварной прессе, отбираются шокирующие, ужасные известия и подаются таким образом, чтобы воздействовать на чувства, а не давать объективную картину. Быстро формируются определенные штампы. Прямо или косвенно русских изображали, используя негативные образы Ветхого Завета.

Ивана Грозного сравнивали с фараоном, Навуходоносором и Иродом. Его однозначно определяли как тирана. Именно тогда слово «тиран» стало нарицательным для определения всех правителей России в принципе.

Авторы известий о походах Грозного прямо «заимствовали» описания турецких завоеваний. Саксонский курфюрст Август I стал автором знаменитой сентенции, смысл которой сводился к тому, что русская опасность сравнима лишь с турецкой. Иван Грозный изображался в платье турецкого султана. Писали о его гареме из 50-ти жен, причем надоевших он якобы убивал. Видимо, этим объясняется настойчивое стремление современной прозападной историографии «насчитать» у реального Ивана Грозного как можно больше жен.

Исследователь печатных известий о России Ивана Грозного А. Каппелер обнаружил 62 выпущенных в XVI в. летучих листка на русскую тему. Подавляющая часть их посвящена Ливонской войне, и, разумеется, все русские и их царь изображены там в самых мрачных тонах. Именно тогда появляется первая в истории польской армии походная типография, руководитель которой, с плебейской фамилией Лапка, получил впоследствии шляхетское достоинство и дворянскую фамилию Лапчинский. Польская пропаганда работала на нескольких языках и по нескольким направлениям на всю Европу. И делала это весьма эффективно.

Понятно, что и тогда в Европе уже существовали так называемые двойные стандарты. Например, ровно в ту же эпоху, когда жил Грозный, Генрих VIII в Англии казнил своих канцлеров одного за другим. В 1553 г., когда первый английский корабль достиг района будущего Архангельска, британской королевой стала католичка Мария, прозванная Кровавой. Она правила всего пять лет, но за это время было сожжено 287 человек, в том числе несколько епископов англиканской церкви. Многие погибли в застенках и были казнены другими способами.

В 1570 г. герцог Альба на Франкфуртском депутационстаге высказал идею не посылать в Московию артиллерию, дабы она не стала врагом «грозным не только для империи, но и для всего Запада». И это тот самый герцог Альба, который, будучи назначенным наместником Карла V в Нидерландах, учредил судилище, пославшее на эшафот в течение трех месяцев 1567 г. 1800 человек. А после нового наступления протестантов из Германии, в следующем году, жертвами расправы стало уже несколько тысяч человек, сотни тысяч бежали за границу.

Так что, важна была не объективная жестокость того или иного правителя или полководца, а, так сказать, система распознавания «свой-чужой».